Книга Богиня пустыни - Кай Майер

— Но мы, белые, не такие. Мы не должны быть такими, как вы. Это… неправильно.

— Нет, это не так. Возможно, это несколько необычно. Властью может обладать каждый. И, вероятно, это было не случайно — то, что вы приехали сюда из своей страны. Эта земля нашла вас, а не вы ее.

Бессмысленно было приводить контраргументы. У Кваббо на все был один ответ.

Она задумалась, а сан продолжал:

— Великий Змей движется на запад по песку пустыни и дальше — за ее территорию. Он стремится в Ауасберге, Сендрин. Ты знаешь куда.

— К Каскаденам? Но почему?

— Ты видела дом, камни, из которых он построен. И у тебя есть предположение, что это не простые камни.

— Селкирк привез их из пустыни.

Кваббо кивнул.

— Они притягивают Великого Змея. Однажды они уже сделали это. Они выкачивают жизненную силу из тех, кто обитает рядом с ними, и, когда Великий Змей сможет их услышать, он будет знать, куда ему идти.

— Это твое единственное объяснение?

— Ты узнаешь больше об этом, когда перестанешь противиться правде. Когда ты будешь готова учиться. Ты — учитель, Сендрин. Но с сегодняшнего дня, однако, ты должна снова стать ученицей. Ты должна попытаться… должна открыться!

Она подумала о Саломе и Лукреции, ставших частицей ее сердца, как будто они были ее собственными детьми, о Мадлен, строгой, непредсказуемой Мадлен, которую она иногда ненавидела, а иногда восхищалась силой ее духа. Подумала также о Тите и обо всех остальных людях, населявших этот дом. Но прежде всего она подумала об Адриане, который не мог услышать ее голос, но мог слышать ее душой.

Что бы ни скрывалось за той опасностью, которую таили слова Кваббо, она не могла допустить, чтобы хоть одному из дорогих ей людей был причинен вред. Слишком уж хорошо помнила она рассказ Адриана о вихре, бушевавшем вокруг поместья, в то время как лорд Селкирк убивал жену и дочерей. Те события не должны повториться.

— Чего ты от меня требуешь? Что я должна делать? — спросила она и снова повернулась к Кваббо, который, не отрываясь, смотрел на нее.

— До сих пор ты видела только ваш мир, Сендрин. Теперь настройся на то, чтобы открыть и другие миры.

— Но я это уже делала. Я была там, и не один раз.

— Не на самом деле. Только твой дух. Но теперь твое тело будет следовать за твоими мыслями. И когда ты вернешься, ты будешь готова.

— Готова к чему, Кваббо? К встрече с Великим Змеем?

— Готова пережить его нашествие. Готова дать выжить другим, — он наклонил голову и улыбнулся. — Готова совершить нечто для этой страны, Сендрин. Готова стать одной из нас.

* * *

Ритуал начался ранним вечером, спустя несколько часов после того, как Кваббо оставил ее в палатке одну.

— Отдохни, — сказал он. — Тебе понадобится вся сила, которая таится в тебе.

Теперь Кваббо вернулся и вывел ее на улицу. Впервые она увидела лагерь — пять палаток, поставленных широким кругом. Входы палаток были обращены наружу, в сторону пустыни. В центре площадки горел огонь. Солнце еще не село, оно повисло низко над горизонтом, скрытом дюнами, как мерцающий раскаленный шар.

Восемь мужчин сидели возле огня, образовав круг. Часть круга оставалась свободной — это было место для Кваббо и Сендрин. Оба сели на песок, скрестив ноги. Сендрин улыбнулась и неуверенно кивнула остальным мужчинам, ответом на это были ничего не выражающие взгляды. Мужчины тотчас отводили их в сторону, если она смотрела на каждого из них более чем пару секунд.

«Они боятся злого взгляда», — подумала она и не могла разобраться, удовлетворяло ли это ее или смущало.

Кваббо мог не объяснять ей, кто были эти мужчины. Она и так знала, что сидела напротив мудрецов, самых могущественных шаманов санов. Они все пришли сюда, чтобы вместе с ней совершить ритуал открытия внутренней сущности — так Кваббо несколько велеречиво перевел ей название происходящего с языка кои на немецкий язык. Речь шла о своего рода посвящении, если она его правильно поняла, но вместе с тем и о чем-то гораздо большем.

— Наша внутренняя сущность намного лучше, чем мы сами, знает, сколько миров существует за пределами нашего мира, — шептал теперь ей Кваббо, в то время как остальные мудрецы неподвижно смотрели в огонь. — Наш дух и наша внутренняя сущность — едины, и они видят больше, чем мы сами можем воспринимать в наших сновидениях. Внутренняя сущность принимает послания из внешнего мира и дает на них ответ. Некоторые верят — прежде всего те народы, которые вы называете цивилизованными, — что внутренняя сущность сама создает эти образы, придумывает их. Заблуждение! Вещи и миры существуют, и, если ты отказываешься признавать это, тогда ты отказываешься открыть в себе свою внутреннюю сущность и вместе с тем познать самое себя.

Слова Кваббо не так уж отличались от того, что она прочла как-то в философских трудах. Но одно дело было видеть это на бумаге и знать, что кто-то записал их много столетий назад, и совсем другое — слышать эти слова, являвшиеся частью древнего колдовского ритуала, из уст сана. Он произнес их неожиданно четко и ясно.

Получается так, размышляла она, что речь на самом деле идет не столько о магии, сколько о том, что пытались выразить древние философы. О познании, о смысле всего сущего, об установлении контактов с миром. После того как она внезапно пришла к этому выводу, ей стало намного легче настроиться на то, что должно было произойти.

Один из мудрецов поднял с земли связку сухих стеблей проса, наклонился вперед и поджег их от костра. Запах сожженных колосьев в течение нескольких секунд заполнил лагерь. Несколько санов затянули мелодию, то повышая, то понижая голоса. Сендрин вопросительно посмотрела на Кваббо, но тот только коротко мотнул головой, приказав ей молчать.

Через некоторое время Кваббо тоже принял участие в необычном пении, и, хотя Сендрин впервые слышала эту мелодию, она ощущала необъяснимое желание подхватить ее. К своему удивлению, она хорошо знала, какой звук будет следующим. Но она удивлялась недолго. Скоро ее тело в медленном ритме стало наклоняться то вперед, то назад, ее мысли затуманились.

Сендрин впала в транс.

То, что происходило в следующие часы вплоть до предрассветного полумрака, она воспринимала только фрагментарно, как в полусне. Началось с того, что огонь у нее перед глазами окрасился в фиолетовый цвет. Языки пламени казались руками, которые тянулись вверх, к звездам, и жестами обращались к шаманам. Значение этих таинственных символов и знаков оставалось для Сендрин загадкой, а возможно, она просто не могла потом его вспомнить. Фигуры мужчин выступали из огня, духи водили хороводы вокруг сидящих и нашептывали им на ухо скабрезные шутки. Время от времени один из мудрецов вскакивал, обходил всех, кланялся каждому, в том числе и Сендрин, и произносил при этом молитвы, смысл которых оставался для нее непонятен.