Книга Помни меня - Лесли Пирс

Несмотря на свое обычное спокойствие и сдержанность манер, Тенч почувствовал сильное возбуждение. Разумеется, он не может подписаться собственным именем, потому что наверняка существует какой-то закон, обязывающий офицеров действующей службы не разглашать информацию. Но никто не догадается, что он автор, если он напишет историю о побеге Брайантов в красочной и сенсационной манере. Газеты в любой точке Англии проглотят эту историю. Мужчины оценят ее дерзость, а женщины будут плакать о судьбе Мэри, потерявшей мужа и детей. Безусловно, ни один человек, имеющий сердце, не захочет, чтобы ее повесили после стольких страданий, через которые она прошла.

Тенч расплылся в улыбке. Это может сработать. Он должен сделать так, чтобы это сработало.

Мэри сидела в укромном уголке на корме корабля, глядя на быстро приближающийся берег Англии со смешанным чувством радости и тревоги. Был погожий солнечный июньский день, и ветра было как раз достаточно, чтобы подгонять корабль на хорошей скорости. Отличная погода для плавания. Она вспоминала множество таких дней, когда выходила на лодке с отцом.

Мэри очень много думала о родителях и Долли за эти годы. Узнали ли они, что произошло с ней? Если не узнали, может быть, они думают, что она бросила их ради светской жизни в Лондоне? Или даже предположили, что она умерла! Что бы они ни предполагали, им разобьет сердце новость о том, что Мэри ждет суда в ньюгейтской тюрьме в Лондоне.

В девятнадцать лет Мэри не понимала, что значит быть матерью. Она считала, что матери придираются к дочерям, хотят, чтобы их дочери вели себя как леди, готовили и шили, как они, и выходили замуж за респектабельных джентльменов, которые станут самодовольно похлопывать их по плечу за то, что они хорошо воспитали своих дочерей. Матери не хотели, чтобы их дочери получали удовольствие от жизни и искали приключений, потому что сами их не имели.

Теперь Мэри поняла: любая мать хочет, чтобы ее ребенок находился в безопасности и был счастлив. А все эти придирки — лишь попытки избежать опасности, способ проявления любви.

Мэри хотела бы сказать матери, что теперь она это понимает. Еще она хотела бы объяснить, что смерть на виселице ей не страшна. Только так она сможет избавиться от огромного чувства вины за смерть своих детей.

Все на корабле были так добры к ней, но Мэри хотелось, чтобы кто-нибудь назвал ее убийцей, потому что именно убийцей она и считала себя на самом деле. На тот момент, когда она планировала побег, ей казалось, что лучше рискнуть. Пусть ее дети утонут в море, чем будут медленно умирать от голода или болезни в колонии. Мэри продолжала так думать. И все же, несмотря на все ее усилия, на их долю выпали испытания, которые оказались намного страшнее, чем то, что могло бы случиться с ними в Новом Южном Уэльсе. И Мэри винила себя в том, что так сложилась их судьба.

Упавшая на нее тень заставила ее поднять голову. Это был Тенч.

— Ты такая задумчивая, — сказал он с улыбкой. — Поделишься со мной своими мыслями?

Мэри не могла сказать ему, что думала о детях, поэтому ответила первое, что пришло в голову.

— Я думала о своей матери.

— Хочешь, я напишу ей от твоего имени? — предложил он, присев на корточки перед ней.

Мэри покачала головой.

— Она не умеет читать, и ей некому будет отнести письмо.

— Тогда, может быть, я как-нибудь заеду к ней? — спросил Тенч.

— Я не могу переложить на тебя этот груз, — сказала Мэри, представив, как мать удивится, увидев Тенча. Она смутится из-за того, что такой джентльмен зашел в ее скромный дом, поэтому будет резкой с ним, будто ей все равно, что с Мэри. А потом, после его ухода, станет плакать целыми днями.

— Я только надеюсь, что меня осудят и повесят так быстро, что никто не узнает. Это будет лучше всего для моих близких и друзей.

— Только не для меня! — произнес Тенч взволнованно. — Я думаю, общественность будет сочувствовать тебе, и надеюсь, что тебя освободят.

Мэри рассмеялась отрывистым напряженным смехом.

— Это глупо. Ты отлично знаешь, что меня повесят или вышлют обратно. Я очень надеюсь на то, что повесят.

Несколько секунд Тенч не мог ей ответить. Его чувства к Мэри так часто менялись, что он сам иногда не знал, что же он чувствует к ней. Сегодня она выглядела очень красивой в этом бело-зеленом платье, с аккуратно завязанными белой лентой волосами, ее щеки были розовыми от солнца и ветра. Она немного поправилась после смерти Шарлотты и казалась полной противоположностью той нищенки в лохмотьях, которую он видел в Сиднейском заливе.

Но сейчас ее серые глаза потухли, в них больше не было огня. Даже ее голос звучал приглушенно. Для Тенча это было невыносимо.

— Трудно найти тему для разговора, после того как поговоришь о виселице, — сказал он, боясь, что расплачется и уронит себя в глазах Мэри.

— Может быть, это потому, что больше нечего добавить, — ответила она. — Наша дружба выглядела странно, правда? У нас всегда было разное будущее: у тебя впереди вся жизнь, а у меня пустота.

— Я никогда так не считал, — возразил Тенч грустно и даже с легкой ноткой возмущения в голосе.

— Я тоже когда-то так не считала, — вздохнула Мэри. — И все же я умею реально смотреть на вещи.

Тенч почувствовал свою беспомощность. Он помнил, какой смелой она была на «Дюнкирке». Он отлично осознавал, что Мэри всегда искала способ выжить, был ли это побег, работа на палубе, дополнительная еда или одежда. Именно эта бесхитростность и смелость с самого начала привлекли его к ней. Тенч не мог поверить, что она все это утратила. Но может быть, если он скажет ей, что в действительности к ней чувствует, он сможет вернуть прежнюю Мэри.

— Думаю, что ты не все видишь, — начал он осторожно. — Я испытываю к тебе особые чувства.

Она вопросительно посмотрела на него, и это придало ему сил.

— Я люблю тебя, Мэри, и всегда любил, — выпалил Тенч. — Как жаль, что я не сказал тебе этого давно, я не должен был позволить тебе выходить за Уилла.

Мэри молча уставилась на него. В ее взгляде не было ни недоверия, ни презрения. Она просто смотрела на него, будто хотела увидеть его насквозь, заглянуть в самую душу.

— Это правда, — настаивал Тенч. — Я хочу найти способ, чтобы тебя освободили, и тогда мы сможем быть вместе.

Мэри помолчала еще пару секунд, и Тенч затаил дыхание, ожидая ее ответа.

— Я не стою тебя, Ваткин, — произнесла Мэри мягким, но твердым голосом, и ему странно было слышать, как она произносит его имя. — Ты просто хочешь, чтобы у меня была надежда.

— Конечно, я хочу, чтобы ты надеялась. На наше совместное будущее, на наш брак, на настоящий дом, — проговорил он пылко.

Мэри устало улыбнулась. В его темных глазах горел огонь, который она давно мечтала увидеть, но сейчас было уже слишком поздно.