Книга Невеста сердится - Дебра Дайер

Он стянул с плеч свою тяжелую промокшую шинель, отдал Дигби. Саймон не знал, что и думать. Зачем приехала леди Харриет? Что за новости привезла ему?

— Распорядись насчет чая, Дигби.

— Я уже подал чай ее милости.

— Отлично. — Саймон прошел через холл, свернул к гостиной. Сердце у него в груди бешено колотилось. Леди Харриет стояла возле одного из высоких двустворчатых окон и смотрела на кучи прошлогодних листьев и голые кусты в саду.

Он приостановился на пороге, подумав, как выделяется бледно-желтое платье леди Харриет на фоне убожества его гостиной. Гобелены со сценами из легенд о короле Артуре, висевшие на стенах, вылиняли. Изумрудно-зеленый шелк, которым обиты были кресла и диваны в стиле королевы Анны, сильно вытерся и обтрепался по углам, а сиденья лоснились. Видимо, он производил впечатление эксцентричного затворника, укрывшегося в своей неопрятной берлоге. Саймон вздохнул.

Леди Харриет обернулась, едва он вошел, и на губах ее появилась ехидная усмешка.

— Немало придется потрудиться, чтобы вернуть к жизни этот сад, молодой человек!

— Знаете, леди Харриет, моя семья всячески пыталась отговорить меня от приобретения этой груды камней. — Он заставил себя улыбнуться, приблизился к леди Харриет и, подавив желание забросать пожилую даму вопросами об Эмили, добавил: — Я совершенно неисправим и от своей дурацкой затеи не откажусь.

— Я всегда догадывалась, что вы человек стойких убеждений. — Леди Харриет поставила чашку с блюдечком на поднос, стоявший на столике красного дерева возле одного из вольтеровских кресел, и протянула ему руку.

— А я всегда догадывался, что вы не только прекрасны, но и обладаете редкостной проницательностью. — Он взял ее изящные тонкие руки в свои и поцеловал прохладные пальцы. Улыбнулся ей, заглянул в ее янтарные глаза — и сразу вспомнил даму, чей образ все еще преследовал его во сне.

Она сжала его руки.

— Как же вы тут поживаете, дорогой мой?

— Прекрасно. — Он взял ее под руку и повел к дивану возле камина, в котором весело потрескивал огонь, создавая оазис тепла и уюта в этой мрачной гостиной. — Я был очень занят — разбирался в делах своего отца и пытался привести мой новый дом хотя бы в относительный порядок.

Она огляделась.

— Нетрудно догадаться, что скучать вам было некогда.

Саймон усмехнулся.

— Я собираюсь нанять человека, чтобы занялся меблировкой, когда плотники и каменщики сделают из этой развалины дом.

— Теперь понятно, почему вы не показались в Лондоне.

Дом и дела были только предлогом, позволившим держаться подальше от Лондона. Он накрепко засел в своем замке-убежище совсем по другим причинам.

— Я никогда не любил высшего света.

— Вы хоть понимаете, что в свете только о вас и говорят? Герой войны. Шпион. Знаете, как вас прозвали? Таинственный Маркиз. Все хозяйки салонов буквально мечтают заполучить вас к себе на званый вечер. И каждая желает быть первой.

— Так вы проделали столь долгий путь только ради того, чтобы сообщить мне, что я нынче в моде?

— Нет. — Она сложила руки на коленях. — Я проделала столь долгий путь для того, чтобы пригласить вас на мой званый вечер.

Мгновение Саймон изумленно смотрел на нее.

— Званый вечер?

— Я собираюсь дать в честь Анны небольшой бал двадцать шестого числа этого месяца. И мне бы очень хотелось видеть на балу вас.

Саймон вскинул бровь.

— Вы хотите, чтобы я присутствовал на балу в честь Анны?

— Именно. Я хочу первой зазвать к себе Таинственного Маркиза. Мне сам Бог велел быть первой.

В памяти его всплыли слова Эмили: «Мы встретились на балу, в лондонском доме моей бабушки». Целая вечность прошла с тех пор, как она поделилась с ним этой своей девичьей фантазией. Какая же это была соблазнительная идея — претворить эту ее фантазию в жизнь. Соблазнительная и опасная. Слишком опасная. Нельзя строить совместную жизнь на фантазиях.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему же?

— Разумно ли это — воскрешать прошлогоднюю историю с Шериданом Блейком? — сказал он и сам испугался, услышав, какая горечь прозвучала в его голосе, когда он произнес имя своего идеального соперника. — Это может оказаться неприятным для вашей семьи.

— Глупости какие! Благодаря усилиям лорда Пембертона Эмили стала всеобщей любимицей в прошлом сезоне. Всякому интересно узнать о ее шпионских подвигах на благо министерства.

Саймон улыбнулся:

— Очень рад, что репутация Эмили осталась незапятнанной.

— Вы с лордом Пембертоном позаботились об этом.

Саймон отмахнулся от этих слов.

— Так ведь это я едва не послужил причиной скандала.

— Вашей вины в том не было.

— Я счастлив, что никто не пострадал из-за козней моего отца.

— Приезжайте в Лондон, Саймон. Приходите ко мне на бал.

Саймон посмотрел на огонь, на красно-оранжевые языки, лизавшие обугленные поленья, и подумал о женщине, у которой были рыжие, как пламя, волосы. В Лондоне от Эмили не спрячешься. Большой свет слишком мал. Много месяцев прошло, прежде чем затянулась нанесенная ею душевная рана. И теперь позволить ей растеребить эту рану снова?

— Очень благодарен за приглашение, но мне в Лондоне делать нечего.

— Так уж и нечего? А я думала, там есть кое-что, вернее, кое-кто…

Саймон посмотрел на пожилую даму, тщательно скрывая свои эмоции.

— Милая моя леди Харриет, что за хитрый план созрел у вас в голове?

Она пожала плечами.

— Я подумала, что пора вам с Эмили помириться.

Саймон почувствовал, что в груди у него что-то переворачивается. Надежда и желание вступили в предательский сговор.

— А Эмили знает, что вы здесь?

Леди Харриет поджала губы.

— Я сказала ей, что собираюсь уехать на несколько дней, навестить одного друга.

Он натянуто улыбнулся.

— Очень сомневаюсь, что ваша внучка одобрила бы вашу поездку, знай она, что вы собрались звать меня в Лондон. Уж кого она не хочет видеть, так это меня.

— Она скучает о вас.

— Она говорила вам об этом?

— Не говорила. Но я чувствую.

Саймон, ждавший ответа затаив дыхание, тихо выдохнул и, чтобы скрыть свое разочарование и тоску по тому, чему никогда не бывать, уставился на огонь.

— Когда я видел вашу внучку в последний раз, она была достаточно откровенна.

— Она слишком упряма, чтобы признать, что совершила ошибку, приказав вам уехать.