Книга Застывший огонь - Алекс Орлов

— Когда ты ходил к звездам — тебя долго не было, Жефа, — сказал Тамил. — Тебя долго не было, и мы боялись, что ты не вернешься.

— Да, — кивнул Джеф.

— А теперь мы боимся, что не вернется Мурана. Он пошел к звездам первый раз, и он был не уверен…

В этот момент перед Джефом снова засияло пятно света. Однако оно не погасло, и все увидели неясный силуэт, который, не материализуясь, разгорелся с новой силой и ярким столбом унесся обратно к звездам.

— Муране тяжело… — изрек Тамил.

Неожиданно из темноты выступил Аюпа. Не гаворя ни слова, он направился под навес, и вслед задним под навесом стали собираться все охотники.

Вокруг старика образовали плотный круг, и спустя некоторое время Джеф увидел, что тело Аюпы как будто перешло в жидкое состояние. Его контуры начали играть маслянистыми отблесками, а мелкие детали сгладились и потеряли четкость линий.

Аюпа поднял руку над головой, и она вся засветилась. Так продолжалось с полминуты, пока рука не заискрилась голубоватым пламенем. Затем она взвилась к небу синим столбом, однако тело Аюпы все еще оставалось на земле. Столб синего света уперся в бесконечное черное небо, и Мэнсону показалось, что он чувствовал тяжкое напряжение умчавшейся к звездам руки Аюпы.

Видимо, что-то пошло не так, и старик испытывал трудности, потому что вскоре череп Джефа завибрировал от мощного посыла:

«… Помоги нам, Котти! Помоги нам, славный покровитель звездного народа!»

Джеф был уверен, что его голова вот-вот расползется по швам. Он сжал ее руками, уже искренне сожалея, что поддался любопытству и пришел к навесу.

«… Помоги нам, Котти! Помоги нам, детям космического ветра!»

Совсем рядом с Мэнсоном взмахнула крылом птица. Она промчалась над затухавшими кострами и растворилась в темноте. Колебания в голове Джефа достигли мучительной для него частоты, и он закричал, не выдержав боли.

Пространство под навесом снова озарилось светом, и боль оставила Мэнсона. Все еще не отнимая рук от головы, он осторожно открыл глаза и увидел, как охотники обматывали веревками курящуюся белым туманом фигуру.

Они работали быстро и, как только закончили пеленать тело, тотчас засунули его в большой мешок и потащили по деревне. Поначалу Джеф решил, что несчастного бросят в реку, но потом он заметил, что охотники внесли мешок в одну из хижин.

Аюпа вышел из-под навеса и направился к Джефу. Подойдя ближе, он улыбнулся:

— У меня хорошая весть, Жефа. Лала беременна.

— Но как вы узнали так быстро?

— Что значит быстро? Любая женщина чувствует это сразу. Пойдем, я провожу тебя к твоей хижине…

И, взяв Джефа под руку, Аюпа повел его, поддерживая словно драгоценного принца крови.

— Наконец-то спустя восемь лет, Жефа, у нашего народа родятся дети. До этого, к сожалению, у нас не было ни одного отца.

— А кто же был отцом восемь лет назад?

— Я… — ответил Аюпа.

— Вы, сэр? — удивился Мэнсон.

— Почему ты удивился, Жефа?

— Просто это так неожиданно… А почему вы перестали быть отцом?

— Я состарился. Я уже не могу отвечать за то, каких детей я зачинаю. Во мне нет прежней силы.

— Но вы хорошо выглядите, да и то, что вы сейчас делали… Я не понял, что именно, но уверен — силы потребовались немалые.

— О, Жефа… — улыбнулся Аюпа. — Есть одна «сила» и есть другая «сила». Понимаешь? Сила бывает разная. Если человек может убить речного тигра одним ударом кулака или выхватить из «ловушки» слабого охотника, это еще не означает, что он может отвечать за поколение целого народа… Для этого нужна особая сила. И у тебя она есть.

— Понятно, — кивнул Джеф. — А что произошло с Мураной?

— Мурана был ослаблен внутренней болтовней. Он все время задавал себе множество вопросов и сам же на них отвечал. Эта постоянная болтовня с самим собой делает человека мягким. Она лишает его прочного стержня…

— Но что же с ним произошло?

— В момент ухода к звездам Мурана стал сомневаться, сумеет ли он это сделать. Его обуревали страхи, и в результате его тело распалось на множество лепестков…

— И что будет теперь?

— Он будет лежать в мешке. Если ему удастся вернуться полностью, значит, Мурана будет жить на земле.

— А если не удастся?

— Тогда мы вернем его звездам. Аюпа подвел Мэнсона к хижине и поднял циновку, приглашая его войти.

— А что будет со мной, мистер Аюпа, когда я сделаю свое дело?

— Когда ты станешь нашим отцом?

— Да.

— Ты будешь волен поступать, как тебе заблагорассудится, Жефа.

— И даже смогу уйти?

— Конечно. Хотя мне бы этого не хотелось. Но ты сможешь уйти — это я тебе обещаю.

83

Бросив последний взгляд на дом из старого железа, Фрэнк вздохнул и перевел свои мысли на текущие дела.

Итак, процесс пошел. Колесики завертелись, и все персонажи начали становиться по своим местам. Пока все шло по его плану, и Фрэнк был этим доволен. Расходы по предстоящему предприятию компаньоны взяли на себя, и оставшиеся в банке деньги оказались невостребованы.

Теперь предстояло добраться до порта Чипиеры и благополучно миновать таможню. Чтобы фигура Фрэнка не бросалась в глаза, Бино Маршак любезно собрал для него чемодан. И хотя половина вещей не подходила Горовцу по размеру, всякий любопытный таможенник посчитал бы их вполне обычным набором для любого пассажира.

Еще в кармане у Фрэнка лежали новые документы. Янг Бристоль клялся, что они были настоящие. Роджер Форсайт — так звучало новое имя Фрэнка Горовца. Оно ему нравилось, но казалось каким-то излишне литературным. Впрочем, родителей и документы не выбирают, поэтому следовало носить и предъявлять то, что было.

Тяжелый автомобиль с совершенно новым, плохо отрегулированным движком мчался по одному из шоссе Чипиеры. За рулем сидел старый знакомый Фрэнка — Динго Арчибальд. За время службы у Янга он стал выглядеть гораздо представительнее и уже больше не страдал от отсутствия денег.

Фрэнк считал Арчибальда порядочным парнем, ведь как-то раз он даже попросил у Горовца прощения за то, что заложил его Янгу. Фрэнк его сразу простил — он знал, как сильно Динго боялся Бристоля.

Шоссе вышло за городскую черту, и все мусорные заводы остались позади. Вместе с ними исчезли и неповоротливые мусоровозы, и без них шоссе оказалось достаточно широким и свободным.

— Сколько нам ехать, Дингс? — спросил Фрэнк.

— Двадцать минут, сэр, — ответил Арчибальд. Фрэнк отметил, что Динго зачислил его в разряд начальников. Он сказал «сэр», а это подразумевало выполнение некоторых просьб и даже приказов.