Книга Библиотека душ. Нет выхода из дома странных детей - Рэнсом Риггз

Чем дальше мы углублялись, тем больше ниш было заполнено сосудами. Казалось, мародеры давно уже прошлись по внешним залам, но что-то не позволило им зайти слишком далеко. Возможно, здоровый инстинкт самосохранения. Каул постоянно ожидал от меня описания сосудов, но давно перестал требовать, чтобы я показал, какие ниши заполнены, а какие пусты, и лишь изредка приказывал прочесть надпись на сосуде вслух. Его интересовала серьезная добыча, и он, похоже, решил, что не стоит тратить время на эту часть библиотеки.

Мы двигались в молчании. Комнаты становились все просторнее и, на свой грубоватый манер, величественнее – потолки поднимались все выше, а стены как будто раздвигались. Теперь сосуды были повсюду. Они стояли во всех нишах и углах, заполняли трещины и расщелины, и исходящий от них холод еще сильнее понижал окружающую температуру. Я дрожал, обхватив себя руками, а каждый выдох сопровождался облачком пара. К тому же ранее преследовавшее меня ощущение того, что за нами наблюдают, вернулось с новой силой. Эта так называемая библиотека представляла собой бескрайний подземный мир, катакомбы и убежище для вторых душ всех странных людей, когда-либо живших на земле до начала последнего тысячелетия. А это означало – многие сотни тысяч душ. Это огромное скопление душ начинало оказывать на меня странное давление, сжимая мою голову и легкие, как будто я погружался глубоко под воду.

Не по себе было не только мне. Даже охранники стали пугливыми и вздрагивали от малейшего шороха, то и дело оглядываясь через плечо.

– Ты это слышал? – спросил тот, который шел за мной.

– Голоса? – уточнил второй.

– Нет, скорее похоже на шум воды…

Пока они беседовали, я быстро покосился на мисс Сапсан. Неужели ей тоже страшно? Но нет – похоже, она выжидала и наблюдала. Меня это несколько утешило, как и то, что она уже давно могла превратиться в птицу и упорхнуть от своих похитителей, но не сделала этого. Я понял, что, пока мы с Эммой находимся в руках тварей, она нас не покинет. Я надеялся, что это объясняется чем-то бóльшим, чем ее инстинктивная потребность нас опекать, и что у нее есть какой-то план.

Воздух становился все холоднее, и выступающий у меня на шее пот постепенно превращался в ледяную воду. Мы вошли в пещеру, настолько заставленную сосудами, что мне приходилось лавировать, чтобы не переворачивать их ногами, хотя остальные проходили прямо сквозь них. Я задыхался от такого количества мертвых вокруг. Их было так много, как людей на платформе метро в час пик или на Таймс-сквер в канун Нового года, и при этом все окружающие были крайне недовольны нашим появлением. (Я их не видел, но явственно чувствовал и их присутствие, и их отношение.) Наконец, не выдержал даже Бентам.

– Брат, погоди. – Он, задыхаясь, догнал Каула и схватил его за руку, пытаясь остановить. – Тебе не кажется, что мы зашли достаточно далеко?

Каул медленно обернулся и посмотрел на него. Половина его лица была озарена светом, вторая половина находилась в глубокой тени.

– Нет, не кажется, – ответил он.

– Но я уверен, что души здесь достаточно…

– Мы ее еще не нашли, – резко и раздраженно перебил его Каул.

– Что мы не нашли, сэр? – осмелился поинтересоваться охранник.

– Когда я ее найду, я сразу это пойму! – отрезал Каул.

Вдруг он замер, а затем взволнованно бросился куда-то в темноту.

– Сэр! Погодите! – закричали охранники, торопя нас за ним.

Всего через несколько секунд Каул снова появился в дальнем конце зала, озаренный слабым голубым свечением. Он стоял, наполовину окутанный этим сиянием и, похоже, чем-то зачарованный. Когда мы его догнали и повернули за угол, то увидели, куда он смотрит. Перед нами простирался длинный тоннель, мерцающий голубым светом. Квадратный проем в конце тоннеля буквально полыхал. Я тоже услышал какие-то звуки, смутный белый шум, напоминающий журчание ручья.

Каул захлопал в ладоши и торжествующе воскликнул:

– Клянусь Богом, мы почти у цели!

Он, как сумасшедший, поскакал по коридору, и нам пришлось, спотыкаясь, бежать за ним.

В конце коридора мы погрузились в такое ослепительное зарево, что были вынуждены остановиться.

Эмма потушила свой огонь. Здесь в нем не было необходимости. Я щурился, пытаясь смотреть сквозь пальцы, и окутанный вибрирующим синим сиянием окружающий мир медленно обретал очертания. Мы стояли у входа в самую большую пещеру из всех, которые здесь увидели, – огромное, похожее на улей круглое пространство около ста футов в диаметре, но сужающееся в одну точку на взметнувшемся на высоту нескольких этажей потолке. Кристаллы льда сверкали на всех поверхностях, во всех нишах и на всех сосудах. А сосудов здесь были тысячи. Составленные друг на друга, они возвышались вдоль стен невообразимой высоты колоннами.

Несмотря на мороз, здесь струилась вода, вытекающая из крана в форме головы сокола. Она стекала в небольшой желоб, опоясывающий все помещение, и впадала в мелкий, окруженный гладкими черными камнями бассейн в дальнем конце зала. Эта вода и была источником небесного света в этом подземелье. Подобно содержимому сосудов она излучала призрачное синее сияние, то тускнеющее, то снова вспыхивающее с новой силой, причем с такой ритмичностью, что казалось – комната дышит. Это напоминало некий нордический спа-курорт и могло бы даже убаюкивать, если бы сквозь приятное журчание воды до нас не доносились также отчетливые человеческие стоны. Это в точности напоминало стоны, которые мы уже слышали снаружи и которые я принял за завывания ветра в пустых дверных проемах. Но здесь ветра не было, и снаружи до нас не доносилось ни единого звука. Это было что-то другое.

Бентам, хромая, вошел в зал вслед за нами. Он задыхался и прикрывал глаза ладонью. Тем временем Каул выбежал на середину зала и закричал:

– ПОБЕДА! – Похоже, он наслаждался звуком собственного голоса, отражающегося от этих величественных стен. – Вот она, наша сокровищница! Наша тронная зала!

– Она бесподобна! – тихо пробормотал Бентам, с трудом подходя к брату. – Теперь я понимаю, почему так много людей было готово попрощаться с жизнью, сражаясь за право обладания ею…

– Вы совершаете ужасную ошибку, – произнесла мисс Сапсан. – Вы не должны осквернять это священное место.

Каул демонстративно вздохнул.

– Скажи, тебе обязательно все портить своими нравоучениями! Ты ведешь себя как школьная училка! Или тебе просто завидно и ты оплакиваешь конец своей эпохи более одаренной сестры? Посмотрите на меня, я умею летать! Я умею создавать временны́е петли! Всего через одно поколение никто даже не вспомнит о таких бесполезных существах, как имбрины!

– Ты ошибаешься! – закричала Эмма, будучи не в силах больше сдерживаться. – Кого забудут, так это вас обоих!

Охранник Эммы замахнулся, чтобы ее ударить, но Каул приказал ему оставить девушку в покое.

– Пусть говорит, – заявил он. – Возможно, это ее последняя возможность высказаться.