Книга Сон разума или иная реальность - О. Странник

Разительное различие между этими двумя новеллами прекрасно показывает, как исходные параметры задачи могут варьироваться, приводя к несовпадающим решениям. У Готье смятенный герой живет то одной, то другой жизнью и не знает, которая из них сон, а которая явь. В рассказе же Г. Катнера и К. Мур насекомое живет во сне жизнью человека, а человек – жизнью насекомого, где у него фасеточные глаза, шесть лапок и кольчатое брюшко. Здесь перед нами не одно сознание, неспособное отличить иллюзию от реального восприятия, а сознание двух живых существ, принадлежащих к разных царствам природы, причем каждое из них во время сна живет дневной жизнью другого, образуя цепь ежедневных и бесконечно повторяющихся взаимоподмен.

Сны и литература, литература и сновидения, их взаимное проникновение друг в друга; что было раньше – яйцо или курица, что чему предшествовало – сны литературе или литература (эпос, мифы, былины и пр.) – снам… Как бы то ни было, всё многообразие литературных (и сновидческих?) сюжетов сводится, в основным, то ли четырём, то ли к тридцати шести корневым, изначальным историям, о чём мы уже подробно говорили и ещё поговорим в разделе Сны и кинематограф.

Сны и кинематограф

«В кино и ходят-то для того, чтобы дать облик и слово обитающим в себе призракам. По сравнению с психоаналитическим сеансом сеанс кинематографический – довольно экономный способ вызвать этих призраков пред собой: на экране».

Жак Деррида (1930 – 2004) – французский философ и теоретик литературы, основатель деконструктивизма – отрицания традиции истолкования с целью выявления сокрытий смысла.

Итак, сто пятнадцать лет назад, состоялось рождение кинематографа в виде, близком к тому, что мы можем наблюдать сейчас, произошло это 28 декабря 1895 года, когда на бульваре Капуцинов в одном из залов «Гранд кафе» прошёл первый сеанс кинематографа. Появился новый вид искусства, объединивший в себе все существующие до него, а литература со своими бродячими сюжетами стала основой кинопроизведений. С появлением же психоанализа и, как следствие, повышенного внимания к сновидениям и сновидческой практике, произошло невиданное взаимопроникновение снотворчества и кинотворчества, а также этих двух составляющих в литературу и в жизнь. Массовое сознание, загипнотизированное кинопродукцией, а теперь ещё и телевидением, периодически впадает то в сны наяву, то в агрессию кошмара, то в сладкое забытьё.

Недаром дедушка Ленин ещё когда догадался, что «…самым массовым из искусств для нас (для них – правящих большевиков) является искусство кино…».

Но не он один был таким умным; и в 1997 году редакционный совет «Международного журнала психоанализа» решил, что пришло время наряду с обычными обзорами книг разместить на страницах журнала и критические обзоры фильмов. Это решение отражает мнение, что киноискусство должно рассматриваться так же серьезно, как и культурные достижения прошлого – живопись, литература, музыка и драматургия. Действительно, в наше время кино стало источником психологических образов. Для современных зрителей фильмы имеют такое же огромное значение, какое в 5 веке имела греческая трагедия. Современный интерес психоанализа к кино настолько вырос, что с 2003 года в Лондоне проходит ежегодная конференция «Кино и психоанализ», в которой принимают участие и психоаналитики, и кинематографисты. Кроме исторического родства, кино и психоанализ имеют и другие точки пресечения. Мы можем наблюдать все большее проникновение психоаналитических идей в кино. Все чаще кинорежиссеры сотрудничают с психоаналитиками, потому что когда имеешь дело с изображением человеческих судеб, характеров и симптомов, трудно не прибегать к психоаналитическим концепциям. Взаимопроникновение психоанализа и кино, однако, этим не исчерпывается. Давайте посмотрим, каким образом психоаналитики размышляют о кино.

Еще в 1916 году гарвардский психолог Хьюго Мантерберг предположил, что игра кадров более убедительно отражает механизмы мышления, чем письменные формы рассказа. В 1931 году американская киноиндустрия уже называлась «Фабрикой грез», что отражает тесное сходство между киноизображением и работой сновидения. Кино влияет на органы чувств гораздо больше литературы, кино говорит с бессознательным напрямую.

Кино организовано так, что только часть кино коммуницирует в форме рассказа, звук и образ оказывают большее влияние. Образы и звук разговаривают с нами на первичном и бессознательном уровне. Кино действует во многом в соответствии с теми же принципами. Кино говорит с бессознательным более прямо. Язык сновидения наполнен образами, обладающими скрытым значением. Как уже говорилось, только часть кино воздействует в форме рассказа, большую часть влияния оказывают звук и зрительный образ. Это очевидно при чтении сценария фильма. В то время как слова понимаются осознанно, образы и звук имеют большой объем содержания, разговаривающего с нами только на бессознательном уровне. Чтобы более ясно понять этот момент, давайте бросим взгляд на художественные формы, использующие только часть того, что может быть использовано в фильме.

Визуальное искусство часто может быть увидено сознательно в активном поиске символизма, значения, сообщения, но когда это видится в первый раз, то каждый часто находит, что оказываемое влияние эмоциональное, и прежде всего обращается к нашим инстинктам. Хотя каждый способен затем устремить более пристальный взгляд на то, почему частица визуального искусства имеет именно то влияние, которое имеет, это очень сложно сделать с кино.

В отличие от живописи, когда мы можем пристально рассматривать детали и анализировать их влияние на восприятие, образы в кино, так же как и в сновидении, представлены только коротко, и мы не способны остановить кино (за исключением того, когда происходит мысленный анализ) и сфокусироваться на конкретном образе. Более того, скорость, с которой мы раскрываем образы, позволяет большей части того, чтО мы видим, восприниматься только на бессознательном уровне. Невозможно фокусироваться на всей визуальной информации, появляющейся на экране в одно и то же время, особенно если это одаренный режиссер. Мы всегда должны будем игнорировать некоторую часть того, чтО мы видим, чтобы сфокусироваться на другой части. Но то, чтО мы не видим сознательно, мы всё-таки видим бессознательно.

Это инстинктивный процесс, который у каждого происходит без сознательного обдумывания. Именно так происходит бессознательный аспект образной работы кино. Даже если мы сознательно не фокусируемся на том, что нам предъявляется, наше Ид всё же подвержено его влиянию, и то, чего мы сознательно не видим, влияет на нас на полностью бессознательном уровне.

Таким образом, мы видим, что передаваемое через кино значение часто настолько же скрыто, как и значение, переданное сновидением. И кино, и сновидения делают свою психическую работу, используя зашифрованный язык бессознательного, но кино, конечно, в меньшей степени.

Другое различие в том, что язык бессознательного по большей части специфичен для каждого человека, в то время как бессознательное содержание фильма предназначено для передачи многим. Один и тот же фильм может восприниматься по-разному в различных культурах. Если кино обращается к нам на бессознательном уровне, то оно должно обращаться к нам специфичным культурным образом, так как различные культуры подавляют различные вещи, тем самым, наполняя бессознательное разным содержанием.