Книга Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья - Томас Кейтли

Вследствие этого нельзя было найти правосудия ни в одном трибунале, в котором председательствовал коррумпированный судья, поскольку они подбирали в качестве заседателей и даже просто присутствующих таких же людей, как они сами. Какой им вердикт нравился, такой они и выносили. Штульгеры обычно смотрели сквозь пальцы на их деятельность, а к праву на обжалование решений у императора относились с пренебрежением, ведь у этих монархов обычно были дела более срочные и важные, которым требовалось уделять свое внимание. Правила неподсудности также попирались, как демонстрировалось выше, суверенные правители вызывались в трибуналы, то же самое происходило и с евреями. Теперь даже дела исключительно гражданского свойства считались подпадающими под юрисдикцию судов фемы, и стороны в таких процессах вызывались в суд и признавались виновными в случае неподчинения. В целом система судов фемы стала реальным злом, а не благом для страны.

Несомненно, предпринимались некоторые попытки реформировать суды фемы, как, например, Аренсбергская реформа, Оснабургский регламент и прочее, но безрезультатно. Фактически система вошла в противоречие с духом, который начал преобладать, и привести их в соответствие друг с другом было уже невозможно.

Прежде чем перейти к тому, как это общество приходило в упадок, следует немного задержаться на том, каковы были причины, по которым оно приобрело и пользовалось столь успешной репутацией и влиянием в период своего расцвета.

Первая и главная причина заключалось в тех преимуществах, которые виделись в этих судах, поддерживавших социальный порядок и спокойствие. В самые худшие и наиболее беспокойные времена всегда найдутся люди, которые будут стремиться к миру и справедливости. Другие, чувствуя себя жертвами насилия, охотно ухватятся за любую надежду на защиту. Даже самые могущественные и даже тираны со временем с удовлетворением будут смотреть на любую организацию, способную защитить их от еще более могучих сил, либо же полагая, что подобная структура может стать инструментом, увеличивающим их силу и значимость. Суды фемы были устроены так, чтобы отвечать интересам всех этих разных групп людей. XIV–XV века были периодом наибольшей анархии в Германии. Имперская власть была немощной и неспособной управлять страной, а личностные качества большинства императоров были таковыми, что делали еще более беспомощной власть, которой они, как главы империи, обладали. Чувствуя свою слабость, эти монархи обычно поощряли суды фемы, которые столь охотно и даже нарочито признавали верховенство императоров до тех пор, пока те не пытались их контролировать либо мешать их деятельности. Сведения, которые они могли, если были посвящены, получать о преступлениях, совершенных в империи, а также возможность направлять меч общества на преступников, также были весьма небесполезными, и постепенно они пришли к мнению, что их собственная власть зависит от судов фемы. Вестфальская знать по схожим мотивам стремилась использовать преимущества от принадлежности к членам общества, а пост штульгера, о чем говорилось выше, как раз способствовал росту влияния и значения.

Но гораздо больше существованию тайных трибуналов фемы радовались наиболее угнетенные и беспомощные члены общества, в особенности несчастные крепостные, поскольку лишь здесь они могли надеяться получить возмещение за причиненный им ущерб. Зачастую такие дела попадали в тайный трибунал, который судил, невзирая на личности, после того как иск не был принят ни одним другим судом. Обвинитель также мог не бояться мести злоумышленника или же его друзей и вассалов, поскольку его имя держалось в строжайшем секрете, если предоставленных им доказательств было достаточно, чтобы рассмотреть дело уже упоминавшимся инквизиционным путем. Таким образом, знатные грабители или тираны феодалы нередко несли заслуженное наказание тогда, когда они, возможно, меньше всего боялись этого и с величайшим презрением относились к своим жертвам, призывы которых к справедливости принесли им эту кару. Так, подобно Немезиде или «скитающимся во мраке» древнегреческим эриниям, воздаятельное правосудие судов фемы приближалось к жертве возмездия невидимой поступью и настигало ее даже в самом безопасном месте.

Второй причиной была уверенность, что данные суды учреждены Карлом Великим, монархом, чьи заслуги и память о котором очень высоко ценились и почитались в Средние века. Императоры полагали себя обязанными уважительно относиться к учреждениям, созданным тем, от кого они получили свою власть. Духовенство же, будучи выведенным из-под их юрисдикции, было расположено к организации, созданной монархом, которому церковь серьезно задолжала, и среди наиболее важных целей которой было наказание еретиков.

Третья, и далеко не маловажная причина, состояла в очень эффективной организацией общества, которая позволила сделать их решения настолько действенными, что сравниться с ней в тот период времени ничто не могло. Покров таинственности, который окутывал все их действия, и количество членов, готовых привести в исполнение его решения, вселяли благоговейный страх. Дополнительное уважение приобреталось и за счет общеизвестной строгой проверки личных качеств человека, прежде чем принять его в общество. Его приговоры, даже когда не были известны доказательства, считались основанными на справедливости. Дурные люди трепетали, а добродетельные радовались, когда видели свисающее с дерева тело преступника и воткнутый рядом нож шоффена, демонстрирующий, кем он был осужден и приговорен.

Правление императора Максимилиана было периодом великих реформ в Германии, а учреждение им Вечного земского мира и Высшего имперского суда, вместе с другими мерами, в значительной степени было нацелено на исправление и улучшение ситуации в империи. Судам фемы в качестве вполне благоразумной меры следовало бы попытаться приспособиться к новому положению вещей, но это та мудрость, которую обычно не дано постичь обществам и корпорациям. И вместо того, чтобы успокоиться в своих притязаниях, они попытались даже еще больше расширить их. Под своим обычным предлогом – отсутствие справедливости – они начали распространять свои повестки на лиц и территории, которые не подпадали под их юрисдикцию. Тем самым они спровоцировали враждебность и активные действия со стороны городов и влиятельных местных феодалов.

Наиболее примечательными делами этого периода, демонстрирующими, насколько были извращены права и власть трибуналов фемы, являются нижеследующие два примера.

Герцог Ульрих Вюртембергский жил несчастливым браком с супругой Сабиной. При его дворе был молодой дворянин по имени Ганс Гуттен, выходец из почтенной и влиятельной семьи, на жену которого герцог обратил внимание более пристальное, чем мог потерпеть муж. Герцогиня же, в свою очередь, проявила особое пристрастие к Гансу Гуттену, и личные отношения между ними стали близкими настолько, что герцог этого простить не мог. Гуттен был либо самонадеян, либо беспечен, но стал открыто носить на пальце дорогое кольцо, подаренное ему герцогиней. Это переполнило чашу терпения герцога, и ревность с гневом вырвались наружу. Однажды на охоте в лесу у Беблинга он ухитрился отвести Гуттена в сторону от свиты и, застав его врасплох, пронзил своим мечом. Затем он снял свой пояс и повесил на нем соперника на одном из дубов в лесу. Когда убийство вскрылось, он не стал отрицать это, но заявил, что был фришоффеном и совершил этот поступок, повинуясь велению тайного трибунала, которому он был обязан подчиниться. Эта история не удовлетворила, однако, семью Гуттена, и столь же мало их устроило предложение убийцы выяснить отношения перед лицом вестфальского трибунала. Они громогласно воззвали к императору за справедливостью, и мужественные речи Ульриха фон Гуттена, отца убитого, настроили общественное мнение столь сильно в их поддержку, что императору не оставалось ничего другого, как объявить герцога Вюртембергского вне закона. Со временем при посредничестве кардинала Ланга было достигнуто примирение с родом Гуттенов и герцогиней, однако враждебность первых не иссякла. Чуть позже они приложили усилия, чтобы добиться изгнания герцога и конфискации его имущества.