Книга Немецкие субмарины в бою. Воспоминания участников боевых действий. 1939-1945 - Йохан Бреннеке

Во время перехода не произошло ничего необычного. Стоит, пожалуй, лишь отметить типичные вещи, связанные со спешкой, с которой переоснащались подводные лодки. «U-1227» впервые пользовалась шнорхелем, из-за чего случились некоторые неприятности. Впрочем, неисправности были ликвидированы — скорее благодаря решимости, чем мастерству команды или хорошему оборудованию.

А несколько дней спустя они заметили конвой — четырнадцать судов плюс усиленное охранение. Такое охранение в то время никого уже не удивляло. И Альтмайер выбрал один из эсминцев сопровождения. После пуска торпеды командир приказал выпустить несколько «Bold», чтобы сбить с толку «Asdic» противника. Поскольку наверху было все тихо и спокойно, командир решил осторожно выйти на перископную глубину.

Торпедированный эсминец уже затонул. Альтмайер увидел эскортный корабль. Все освещение корабля ярко горело, словно в мирные времена. Корабль спешил на выручку спасшимся с эсминца.

Легкая цель для подводной лодки?

— Тут и делать нечего, — проворчал Альтмайер.

— Так за чем дело стало, командир? — спросил штурман, который ближе всех стоял к командиру и слышал, что тот сказал.

— За чем дело? Сам посмотри, что там делается. Нет, я — ни за какие деньги.

Альтмайер отступил в сторону, и штурман прильнул к окуляру перископа.

«Он прав, — согласился про себя штурман, — это не дело», — и уступил место у перископа командиру.

Альтмайер подумал, что лучше бы уйти на глубину. Конвой тем временем продолжал идти своим курсом. Чтобы зайти перед ним, нужно было всплывать в надводное положение. Не то чтобы у командира или его команды не хватало смелости и инициативности, но никому не хотелось идти на самоубийство. Старые добрые времена, когда подводная лодка могла всплыть и в надводном положении обогнать свою добычу, ушли в прошлое навсегда.

Закончив спасательные работы, эсминец бросил несколько глубинных бомб в знак благодарности. Это было сделано ради видимости, для проформы, словно британский командир знал, что немцы не будут атаковать его, пока он занимается спасательной миссией.

Прошло несколько дней. Снова показались цели. Еще один конвой? Раскачивающиеся мачты — одна… две… три… четыре…

Нет, это не конвой. На сей раз это была группа из шести эсминцев — смертельно опасных охотников за подводными лодками.

Сборон, офицер дизельного отсека, сладко подремывал на своей койке, когда старшина дизелистов Херрш растолкал его:

— Пора вставать. В любую минуту птичка вылетит.

Сборон взглянул на лицо своего помощника — мрачное, но без признаков страха. Чтобы Херрш — и такой серьезный? Вечно он со своими проклятыми дурацкими шутками — а тут вдруг без тени улыбки на лице… Ход мыслей Сборона был прерван пронзительным звуком шумового буя, который тащил на буксире один из эсминцев. Ах вот в чем дело! Группа охотников!

Сборон соскочил с койки и тут же отпрянул назад, потому что нос лодки резко пошел вниз: это Альтмайер решил как можно скорее уйти на предельную глубину в 180 метров. Посыпались глубинные бомбы, раскаты гремели, как оркестр в тысячу литавр.

Дрожь корабля передавалась людям.

Бах! Бабах!!

Новый взрыв — прямо над кораблем. Жуткий гром. Словно извержение тысячи вулканов. Точно небеса упали на землю. Потом, за взрывами, — пронзительное шипение.

Сборон увидел, как некоторые моряки хватаются за свои легководолазные комплекты.

«Абсолютно бесполезная штука на такой глубине», — промелькнуло у него в голове. Затем он отметил про себя, что некоторые парни втягивают голову при взрыве, даже далеком. Тоже бесполезное занятие. Понятно, конечно, что это чистый рефлекс. Как солдаты на поле боя прячут лицо в грязь при взрыве снаряда. Разница в том, что, если солдат реагирует молниеносно, это может дать ему шанс спасти свою жизнь. У подводника же нервы должны быть крепкими, как скала. Здесь нет расщелины, где можно было бы укрыться. Здесь он ничего сам по себе не может сделать для собственного спасения. Здесь, под водой, он член команды, звено в цепи. И если звено рвется, то с ним рвется вся цепь.

По внутренней связи послышался спокойный, звучный голос командира:

— Господа! Господа, причин для беспокойства нет. А теперь доложите мне о повреждениях в отсеках.

Повреждений хватало, но Альтмайер привел лодку домой в целости и сохранности.

* * *

Примерно в то же самое время вернулась на базу подводная лодка «U-1228». Нойманн, офицер-дизелист, был награжден Крестом в золоте.

Он и еще один дизелист остались стоять на ногах, в то время как другие попадали от дыма, проникшего в лодку, когда шнорхель схватил воды. Сохранив самообладание, он перевел рычаг и остановил дизели.

Он спас лодку и команду.

Глава 35

ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ СДАЮТСЯ

Оперативная сводка

Давайте ускорим события последних нескольких недель войны и послушаем, что Дёниц, которого Гитлер назначил своим наследником, сказал относительно последней фазы:

«С военной точки зрения война была безнадежно проиграна к началу 1945 года. Но тогда капитуляция наверняка привела бы к полному разрушению германского государства, уничтожению германского народа и воплощению ялтинских соглашений. Продолжение борьбы было важно для того, чтобы дать германскому народу как можно лучшие шансы для выживания. Если бы мы капитулировали в начале 1945 года, то:

а) примерно на два миллиона больше германских солдат оказалось бы в руках русских, чем в мае;

б) примерно на шесть-семь миллионов больше немцев оказалось бы в руках русских.

С другой стороны баланса мы имели бы:

а) никаких больше потерь на фронте;

б) никаких больше потерь от воздушных налетов;

в) никаких больше разрушений имущества.

Ради спасения солдат и гражданского населения на Востоке важно было продолжать борьбу на Западе, ибо англосаксонские державы наверняка не пошли бы на сепаратный мир, а за прекращением военных действий на Западном фронте быстро последовало бы обрушение фронта на Востоке. И тот факт, что нам пришлось терпеть дальнейшие потери человеческих жизней, был мучительной необходимостью.

Мои указания прекратить боевые действия на Западе и продолжать их на Востоке стали осуществимыми благодаря тому, что к этому времени Западный и Восточный фронты приблизились друг к другу настолько, что через несколько дней стало бы возможно добиться цели, которая скрывалась за моими указаниями, а именно — перебросить солдат из Восточной в Западную зону. В любом случае сдача в начале 1945 года была невозможной, потому что Гитлер не захотел бы и слышать об этом».

Эти факты, решения и аргументы будут тщательно взвешены историками будущего.