Книга Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони

Доктор Шкаравский вообще и слышать не хотел о воображаемых «вариантах с выстрелом». «Факт отравления, – сказал он мне, – неоспорим. Я могу с полным правом утверждать это и сегодня. 8 мая 1945 года наша комиссия не смогла обнаружить никаких следов выстрела. Гитлер отравился».

Согласно последней воле Гитлера его тело должно было быть сожжено вместе с телом Евы Браун. Аксман присутствовал при выносе тел из бункера.

«Геббельс и я снова отправились в комнату для совещаний. Мы стояли в дверях, когда эсэсовцы пронесли мимо нас труп Гитлера. Он был завернут в шерстяное одеяло, закрывавшее только верхнюю часть туловища. На свисавших ногах можно было видеть черные брюки. За ними шел Борман, несший на руках тело Евы Браун. Оно не было закутано в одеяло. Потом Гюнше взял у Бормана тело Евы и поднялся с ним вверх по лестнице.

Я остался в бункере. На улице с грохотом рвались снаряды. <…> Геббельс пошел вместе с эсэсовцами в сад рейхсканцелярии. Он хотел присутствовать при сожжении трупов».

Кемпка тоже находился в саду рейхсканцелярии. Он помог эсэсовцам приготовить «могилу викингов» для Гитлера и его жены. «Вокруг нас рвались русские снаряды, словно в этот момент артиллерия противника удвоила свой огонь по саду рейхсканцелярии и бункеру фюрера».

Трупы положили на землю недалеко от входа в бункер рядом с большой бетономешалкой, облили бензином и с помощью тряпки, смоченной в бензине, подожгли. Кемпка свидетельствует:

«Широко раскрытыми глазами мы смотрели на лежавшие там тела.

Мгновенно вспыхнуло яркое клокочущее пламя. Одновременно в небо устремились черные клубы дыма.

Черный столб дыма на фоне горящей столицы рейха представлял собой ужасную картину. Доктор Геббельс,

Борман, доктор Штумпфеггер, Гюнше, Линге и я смотрели как зачарованные на это страшное зрелище.

Огонь постепенно пожирал тела мертвецов.

Мы вшестером еще раз поприветствовали нашего мертвого «шефа» и его жену. Глубоко потрясенные страшным событием, мы снова вернулись в бункер.

Пламя требовало все новых порций бензина. Однако лить бензин прямо на еще тлевшие останки было нельзя. Поэтому приходилось ждать, пока пламя совсем не погаснет. Потом еще не полностью сгоревшие останки снова поливали бензином и опять поджигали. Из-за постоянных разрывов русских снарядов полная кремация была почти исключена».

Сжигание тел продолжалось где-то с 16.00 до 19.30. Люди Кемпки вынуждены были снова и снова поливать бензином обугленные останки. Тем не менее русским, которые двое суток спустя овладели рейхсканцелярией, удалось обнаружить и идентифицировать останки бывшего фюрера Великого германского рейха.

Глава 12

Конец. Начинается процесс капитуляции

30 апреля, день, когда Гитлер покончил с собой в бункере рейхсканцелярии, был знаменательным для русских и по другой причине: полем битвы стал Рейхстаг, так и не восстановленный после пожара в 1933 году. Для защитников Берлина это здание не имело особого значения. Но после пресловутого процесса о поджоге Рейхстага 1933–1934 годов он считался у русских символом Берлина. 28 апреля приказ о взятии Рейхстага получил командир 79-го гвардейского стрелкового корпуса, входящего в состав 3-й ударной армии. Генерал-майор С.Н. Перевёрткин, получивший за воинскую доблесть звание Героя Советского Союза, свидетельствует:

«После того как мы сломили сопротивление немецких войск и полностью овладели районом Моабит, наш корпус вышел к берегу реки Шпре, протекавшей менее чем в 500 метрах от здания Рейхстага.

Здесь мы получили новый приказ: «Корпус форсирует Шпре, занимает здание Рейхстага, водружает на его куполе Знамя Победы и соединяется с нашими войсками, наступающими с южного направления».

Для солдата, будь он рядовым, сержантом, офицером или генералом, все части и приказы одинаково важны и почетны. Но этот приказ имел для нас особое значение. Мы видели в нем конец этой тяжелой кровопролитной войны.

Новость о том, что мы получили приказ атаковать Рейхстаг и водрузить на его куполе Знамя Победы, мгновенно облетела все подразделения нашего корпуса. Несмотря на изнурительные бои в течение последних двенадцати дней, наши солдаты пробились к самой реке. При этом коммунисты и комсомольцы шли впереди, показывая хороший пример остальным.

Первым серьезным препятствием на пути к Рейхстагу оказалась сама река Шпре с ее высокими бетонированными берегами.

Единственной возможностью форсировать Шпре был полуразрушенный мост Альт-Моабит, оборудованный с обеих сторон баррикадами.

Немцы держали все подходы к этому мосту под постоянным плотным огнем. На другой стороне возвышалось здание имперского министерства внутренних дел, которое наши солдаты называли «дом Гиммлера». Весь этот квартал обороняли войска СС. 28 апреля они получили даже подкрепление: ночью по воздуху из Ростока сюда был переброшен целый батальон морской пехоты. К тому же допрошенные лично мной пленные сообщили, что Гитлер лично контролировал центральный сектор обороны Берлина, в который входило и здание Рейхстага, и что он отдал приказ «держаться до последнего человека».

Нам предстоял тяжелый бой.

В ночь с 28 на 29 апреля подразделения полковника Негоды и генерала Шатилова предприняли первую попытку прорваться через мост. Саперы помогали расчистить путь. После кровопролитного боя удалось закрепиться на другом берегу. Передовые штурмовые группы ворвались в стоящие на берегу дома и в рукопашной схватке уничтожили оборонявшихся эсэсовцев. После перегруппировки мы продолжили атаку на «дом Гиммлера». Бой за этот дом продолжался весь день 29 апреля. Окопавшиеся здесь отборные подразделения войск СС были уничтожены. В этот же день мы заняли еще несколько зданий. Вечером 29 апреля перед взором наших солдат уже возвышалось огромное серое здание Рейхстага. Все входы и окна здания были замурованы, виднелись только узкие бойницы. Вокруг всего здания и в соседнем парке Тиргартен тянулись глубокие траншеи и ходы сообщения. Для обороны Рейхстага использовалась также зенитная артиллерия, поставленная на прямую наводку.

До здания Рейхстага оставалось не более двухсот – трехсот метров. Но эти вражеские позиции были хорошо укреплены. Пулеметные гнезда, заполненные водой траншеи и воронки мешали нашему продвижению к цели.

У нас оставался только один выход. Мы должны были организовать нашу атаку из уже занятого «дома Гиммлера». Танки заняли огневую позицию, в окнах министерства внутренних дел были установлены пулеметы. На верхние этажи бойцы занесли на руках даже пушки.

Каждый батальон получил Красное знамя. У самого корпуса тоже было очень красивое вышитое знамя. В эту ночь, с 29 на 30 апреля, три ударных батальона готовились к выполнению почетного задания.

30 апреля в 10 часов утра началась артиллерийская подготовка. Тысячи снарядов и мин обрушились на здание Рейхстага и прилегающую к нему территорию. Под прикрытием этого огня пехота медленно двинулась вперед к Рейхстагу. В 14.00, когда артиллерийский огонь достиг своего апогея, начался штурм здания Рейхстага.