Книга Апостол зла - Фрэнсис Пол Вилсон

А потом вспыхнул свет. Он разжал веки. В гостиной снова было светло. Он глотнул воздуху. Что это было — видение под каким-то гипнозом или таков и есть настоящий Раф?

Билл стряхнул сковавший все тело страх и огляделся. Раф исчез. Он поднялся на ноги, стал осматривать комнату за комнатой, внизу и наверху — Рафа нигде не было. Выкрикивая его имя, он поплелся к двери.

Столько вопросов по-прежнему без ответа. Кто такой Раф? Человек? Не похоже. Что связывает его с Сарой? Откуда он может знать про Дэнни? Отупевший мозг Билла с огромным трудом ставил эти вопросы, язык не поворачивался, чтобы произнести их. И не было никого, кто мог бы на них ответить.

Дэнни... жив. Это не может быть правдой, но он должен узнать. Ибо если какая-то нечестивая сила держит Дэнни живым в могиле, Билл не допустит, чтоб он оставался там хотя бы еще одну минуту.

Надо вернуться. Вернуться в Нью-Йорк, на кладбище. Он должен знать!

Он побежал к машине.

* * *

Священник едва не сшиб Ренни с ног — в буквальном смысле.

Попасть в дом Райана оказалось нетрудно. Маленький особнячок стоял в стороне от дороги среди деревьев. От соседей отгорожен полностью. Ренни расколотил стекло в задней двери, просунул руку, открыл засов и вошел. Увидев на стенах расписной бархат — тигров, клоунов, Элвисов, — он решил, что ошибся. Невозможно вообразить, чтобы тот отец Райан, которого он знал, держал дома такие вещи. Но Уилл Райерсон должен быть Райаном.

Первый час Ренни потратил на обыск дома, но не нашел ничего интересного. В какой-то момент понял, что телефон отсутствует. Это подкрепило его уверенность в правильном выборе цели — при их последней встрече священник панически боялся телефонов.

Почти весь остаток дня он провел, посиживая то тут, то там, глядя телевизор с приглушенным звуком. Даже приготовил себе чашечку кофе и сделал сандвич из холодных остатков, обнаруженных в холодильнике. Почему бы нет? Райану они не понадобятся.

Около пяти выключил телевизор, уселся в передней комнате, вытащил пистолет и стал ждать.

Ждать.

Этой встречи он ждет уже пять лет. Можно обождать еще несколько минут. Но эти последние минуты убивали его, ползли, ровно улитки по наждачной бумаге.

Что здесь сейчас будет?

Что он сделает после всех этих лет, когда встретится со священником лицом к лицу? Ренни надеялся, что не убьет его. Он должен хранить хладнокровие, поскольку знает, что хочет с ним сделать: приколотить к стенке и выпустить кишки, как он сделал с маленьким парнишкой. Но тогда он и себя тоже принесет в жертву.

Нет. Ренни решил играть честно. Арестовать его, увезти в столицу штата и начать процедуру выдачи преступника.

Лучшее, что можно с ним сделать, — отправить в тюрьму. Там время течет медленно. Священник будет все время мозолить глаза другим заключенным. А как только он попадет в Райкерс, тут же узнает на собственном опыте, что парни, практически выросшие в тюрьме, питают особые чувства по отношению к насильникам над детьми.

Тюрьма будет самой медленной пыткой. Ад покажется быстротечным пикником на тенистой поляне по сравнению с жизнью извращенца священника в тюрьме.

Впервые за время работы в полиции Ренни радовался, что в штате Нью-Йорк нет смертной казни.

Когда стало близиться к шести и темнеть, Ренни задергался. От кампуса досюда езды самое большее минут пятнадцать. Когда же он явится?

А потом мочевой пузырь начал подавать недвусмысленные сигналы. Вот так всегда, когда он переберет кофе. Он подскочил к окну, выглянул на дорогу. Ни одной машины. Быстренько побежал в ванную, и только наполовину успел облегчиться, когда услышал скрип покрышек на гравии. Шепча проклятия, застегнул «молнию», выскочил в холл, а когда вбегал в гостиную, кто-то едва не сшиб его с ног.

Этот кто-то вскрикнул, отшатнулся.

— Кто вы такой, черт подери?

Ренни нашарил выключатель, повернул его.

И задохнулся. Наверно, он все же ошибся. Бородатый, с седыми висками тип перед ним нисколько не походил на отца Уильяма Райана. Господи помилуй, с конским хвостом! Потом Ренни пригляделся поближе и узнал.

Глаза их встретились.

— Помнишь меня, отец Билл?

Тип смотрел на него в явной растерянности, немало напуганный пистолетом в руке Ренни. Потом растерянность и испуг рассеялись.

— О Господи Иисусе.

— Иисус не поможет тебе, ублюдок. Он уж наверняка был бы последним, кто пожелал бы тебе помочь.

Ренни ждал страха, ужаса, отчаяния, просьб о милости, предложений о подкупе. Он с удовольствием предчувствовал все это. Он видел в глазах священника ужас и страх, но это был страх не перед Ренни. Он боялся чего-то еще. А заметней всего в этих глазах была безнадежность.

— Сейчас? — спросил Райан. — Ты сейчас меня хочешь забрать?

— Я, может, работаю и не слишком споро, но дело довожу до конца.

— Сейчас у меня времени нет, черт побери!

Ренни застыл в изумлении на пару секунд. Нет времени? Что это за ответ? Он поднял пистолет.

— Знаешь, как говорят: проходи, не задерживай.

— Слушай, мне надо вернуться в Нью-Йорк!

— О, не волнуйся. Туда ты и отправишься. Только сперва через Рейли.

— Нет, мне надо в Нью-Йорк прямо сейчас.

— М-м-м... Сначала тебя должны выдать.

Ренни действовал по закону. Он не собирался давать какой-нибудь судебной змее шанс отмазать этого гада. Он сурово смотрел на священника и прислушивался к себе, ожидая прилива ярости, который заставит его спустить курок. Но его не было.

Где вся та злоба, которую он копил и лелеял пять лет? Почему она сейчас не сводит его с ума? Как он может смотреть на ублюдка и не испытывать искушения прикончить его на месте?

— Это слишком долго, — возразил Райан. — Мне надо ехать прямо сейчас.

— Забудь об этом. Тебя...

Священник повернулся и пошел через холл к спальне. Ренни поспешил за ним, нацеливая пистолет в затылок.

— Стой, стрелять буду!

— Ну так стреляй, — сказал Райан. — Я еду в Нью-Йорк, и немедленно. Можешь арестовать меня там. Тогда тебе не придется беспокоиться о выдаче и обо всем прочем.

Ренни ошеломленно смотрел, как Райан стаскивает рабочую рубашку и натягивает полосатое джерси с длинными рукавами. Все шло как-то не так, как надо. Что Райан задумал? Какой-нибудь трюк? Сейчас надо быть предельно осторожным. Райан мужик здоровенный и абсолютно сумасшедший.

Он вдруг заметил, как тот шарит под простыней на кровати, и вскинул пистолет.

— Не смей!