Книга Сборщик душ - Мелисса Марр

Позади стояли шезлонги, и, пока он говорил, я заметил что-то, бесшумно двигавшееся между ними – животное, а может быть, ребенка.

– Я слышал, многие из них колдуны. И разбойничают по ночам, надев леопардовые шкуры, чтобы люди принимали их за леопардов. Вам случалось пользоваться кастетом?

– Нет, – сказал я, – но я знаю, как он выглядит.

– У них когти не совсем такие, но в этом роде. Железные и выступают между пальцев – так мне Дэн сказал. И с железной ручкой, чтобы держаться. Этими когтями они раздирают жертву, а потом во всем винят леопардов.

– Значит, в Сарабане вы нашли такого разбойника?

– Нет, но, судя по слухам, я ожидал, что мы обнаружим одного из них. Меня и Дэн предупреждал, и пилот, и все остальные. Лучший способ охотиться на леопарда – ловить на живца, устроив засаду в сотне-другой футов от жертвы. Но мы не могли так сделать, потому что этот леопард охотился на людей. Вместо этого мы привязывали к кольям козлов, а наутро искали следы с местными охотниками. Десять дней спустя я подстрелил своего леопарда. Тогда мне уже пора было улетать. Я задержался в Африке дольше, чем планировал, и у меня кончались средства. Мы поблагодарили Гехта за гостеприимство и связались с пилотом. Сутки спустя после того, как мы покинули плантацию, до нас дошла весть, что леопард загрыз еще одного ребенка. Похоже, тот леопард, которого подстрелил я, не был людоедом.

Я спросил доктора, не вернулся ли он за людоедом позже.

– Нет, не вернулся, но мне и не хотелось. Я очень удивился, увидев на корабле жену Гехта. Даже сомневался, она ли это, пока не услышал, как она говорит. Это точно она. А что случилось с Гехтом?

– Он умер, – сказал я.

– Его растерзал леопард?

– Говорят, что да. Сам я тела не видел.

Доктор Раднер кивнул и щелчком отправил окурок за борт, в Атлантический океан, где он потух, как метеор.

– Говорите, на Боуэна напали сзади и перегрызли горло?

– Да, – кивнул доктор.

– А что случилось с теми детьми?

– Не знаю. Но люди-леопарды убивают только врагов – по крайней мере, так говорят. Думаю, они могут убивать и детей своих врагов. В отместку или из ненависти. Но все же…

Он не договорил.

– Вы, должно быть, слышали о клевете в адрес моей жены.

– Слышал, – сказал доктор Раднер, – и считаю совершенно невероятным, чтобы кто-то мог на несколько часов превращаться в леопарда, а потом снова принимать человеческий облик. Однако человек вполне способен поверить, что он превращается в животное. Ведьмы в Средние века верили, что летают на метлах. Верили искренне и твердо, этому есть немало примеров. Точно так же человек может верить, что превращается в леопарда. А еще – может использовать когти, о которых я вам говорил, как орудие убийства. Я рассказываю вам все это потому, что вам может пригодиться умение отличить истинную жертву леопарда от ложной.

– В США леопардов нет, – сказал я так твердо, как только мог.

– Верно, нет. Не считая тех, что живут в зоопарках, цирках и у частных владельцев – эти подсчету не поддаются. Но почти в каждом штате водятся горные львы. На юго-западе страны изредка встречаются ягуары.

Я промолчал, и доктор Раднер отошел от борта, прикоснулся к полям шляпы и сказал:

– Доброй ночи, сэр. Уже поздно, а я что-то заболтался. Приятных снов.

Он ушел, а через несколько минут я услышал тихие невнятные звуки, сменившиеся мертвой тишиной.

Не меньше часа я стоял, прислонившись к борту, и смотрел на море. Нельзя сказать, что было очень холодно, но поднялся холодный южный ветер, а на мне был только легкий тропический костюм. Я многое бы отдал за то, чтобы пропустить стаканчик, но бар давно уже был закрыт.

Некоторое время спустя ко мне подошел полковник. Он искал уголок, чтобы спокойно выкурить сигару перед сном. Я поприветствовал его, он предложил сигару и мне. Я отказался и пожаловался, что бар закрыт. Тогда он достал серебряную фляжку и протянул мне. Я с благодарностью взял ее, но сделал всего два глотка, хотя содержимое было изумительным на вкус. Полагаю, это был джин, бомбейский джин – после второго глотка я представил подчеркнуто старомодную этикетку с портретом королевы Виктории. Я поблагодарил полковника и вернул ему фляжку. Мы с ним немного поболтали, и я ушел.

На полпути к нашей каюте я нашел то, что ожидал увидеть гораздо раньше, – тело доктора Майлза Раднера. Минуту или две я сидел над ним, осматривая рану на шее, от которой он умер (хотя на его теле были и следы от когтей). Очевидно, животное кралось за ним, а потом набросилось сзади, схватило когтями и нанесло смертельный укус.

Я зашел в каюту. Я изнемогал от усталости, очень хотелось спать – должно быть, из-за джина. В каюте было темно. Кей уже вернулась в постель и спала. Я тихо разделся, стараясь не разбудить ее, и лег рядом.

Вот моя история. У Кей не было паспорта, и у нас возникли небольшие трудности при въезде в страну, но мы объяснили, что она потеряла паспорт в Африке, и вскоре нас пропустили. Кей подала заявление на получение американского паспорта как жена гражданина США. К моему удивлению, она решила сохранить девичью фамилию и представилась как Кей Гайбу.

Забыл сказать, что мы свили уютное гнездышко в доме моих родителей в Нью-Йорке. Насколько я помню, в последний раз я был здесь шесть лет назад. Родители теперь живут в Европе. Как только мы сошли на берег, я телеграфировал им, что женился, и попросил разрешения поселиться в старом доме в ожидании их возвращения. Как я и предполагал, они тут же согласились.

Возможно, стоит добавить, что я получил от матери письмо, и напишу ей ответ сразу, как закончу этот рассказ. Она говорит, что в Германии хаос, коммунисты и национал-социалисты дерутся прямо на улицах. Они с отцом собираются уехать в Австрию, а оттуда вернуться домой.

В утренней газете писали о смерти пятнадцатилетней девочки. Говорят, ее загрызло какое-то животное. В газете не упоминали, оторвало ли оно ей руки или ноги. Тело нашли на дереве, в десяти футах над землей. Я показал статью Кей, но она сказала, что уже ее прочла.

– Разве это не ужасно?

Позже я снова перечитал статью. Конечно, все это ужасно, кошмарно – но что я могу поделать?

Что я, черт побери, могу поделать?

Примечание автора

Могу назвать вам две причины, по которым этот рассказ появился на свет. Во-первых, я просто-напросто люблю «Пленного белого оборотня из Сарабана» – один из чудесных, но незаслуженно забытых рассказов Уильяма Сибрука. Я хотел привлечь к нему внимание. Грехи бывают разными. Когда я умру, мне не хочется, чтобы мой обвинитель сказал: «Господи, Джин нашел в подвале чудесный рассказ, умирающий от голода, но выбрался наверх и забыл о нем».

Во-вторых, этот рассказ заставляет читателя задаться вопросом: «Что будет дальше?» Может ли цивилизованный человек, оставшись один на африканской плантации, запереть женщину в клетку и сделать так, чтобы это сошло ему с рук?