Книга Другие люди - Сол Стейн

Я был не с ней? Зритель, наблюдающий за спектаклем? Ваша честь, придя в суд, она стала бы зрителем, наблюдающим за моим представлением.

Должны ли влюбленные смотреть на профессиональное выступление друг друга? Что есть действо каждого для окружающего мира?

Театр.

Ваша честь, жизнь проходит вне сцены, в уединении, в отсутствие незнакомцев.

Я чувствую, что вы готовы признать мою вину. Я ничего не делал, ваша честь. Я требую отсрочить вынесение приговора.

Глава 44

Франсина

Я не могла дождаться аудиенции у мистера Строуза. Это шоу с Баттерболлом послужило началом какому-то новому процессу. Впервые я не просто готовила кому-то какие-то материалы, но высказывалась сама. И мне это нравилось! Если мое призвание не радиопередачи, то что-то с ними связанное. Иметь дело с Баттерболлом не в закрытом от всех маленьком кабинете, но в прямом эфире, с людьми, слушающими, как я размазываю его по стенке, — такого наслаждения от работы я еще не получала. То была не работа, а игра, и люди платили за то, что присутствовали на ней. Я не из тех, кто чурается славы. Я раздувалась от гордости.

Выяснилось, что зовут Строуза Генри. На нем был модный костюм с широкими лацканами и накладными карманами. От Кардена или итальянский. Он выскочил из-за стола, подошел ко мне, горячо пожал руку.

— Пожалуйста, присядьте.

И вернулся за стол, лишь убедившись, что я удобно устроена.

Положил руки на стол, так, чтобы соприкасались кончики пальцев, вроде бы задумался, давая мне возможность внимательно разглядеть его лицо. Полагаю, ему было около пятидесяти. Излишне длинные, на мой вкус, волосы, галстук блеклой расцветки, лицо невыразительное, все вроде бы на месте, но глазу зацепиться не за что.

— Хорошо, что вы пришли.

Это мой шанс, я бы пришла, если б вы работали и на Аляске, подумала я.

— Я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— Ну разумеется.

— Как я понимаю, у вас нет опыта радиопередач.

— В общем-то, нет, — почему мне не хватило духу сказать только «нет»?

— Для новичка вы держались исключительно уверенно.

— Благодарю.

— Мисс Одри на месяц уезжает в отпуск, точнее, на пять недель, и я полагаю, что мы можем попробовать пять ведущих, естественно, только женщин, с тем, чтобы в будущем предложить кому-либо из них постоянную работу.

Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Я думала, что вы намереваетесь заменить мною мисс Одри.

— С чего вы это взяли? С мисс Одри у нас контракт, который заканчивается нескоро.

— Я думала, что ее работа вызывает нарекания.

— Только по форме. Это поправимо. Вы понимаете, что в испытательный период, я говорю о неделе, вам придется не только брать интервью у гостей студии, но и зачитывать рекламные объявления.

— Мисс Одри тоже это делает?

— Поначалу делала.

— А теперь?

— Проработав у нас несколько лет, она добилась исключения этого пункта из своего контракта. Мы полагаем, что допустили в этом ошибку. Рекламодатели убеждены, что рекламные объявления, прочитанные ведущим, слушатели находят более убедительными.

Мистер Строуз, чтобы получить эту работу, я готова читать рекламные объявления, стоя на голове.

— Я понимаю.

— Некоторые рекламодатели считают, что нам надо разнообразить наши передачи. Я готов пойти им навстречу. Какие у вас есть предложения?

— У меня? — только идиот мог задать подобный вопрос.

— Касательно возможных изменений.

Послушайте, мистер Строуз, я же любитель, который хочет ухватить за хвост удачу. Но придется выкручиваться. Франсина, поднатужься. Ты на сцене.

— Мистер Строуз, я в некотором роде специалист по лицемерию.

Слава богу, он рассмеялся.

— В смысле практики?

— Я изучаю его. Мистер Строуз, легкий налет вульгарности вас не оскорбит?

Ему это понравилось.

— Мисс Уидмер, вульгарность окружает каждого, кто работает в средствах массовой информации. Легкого налета никто и не заметит.

— О, я говорю не о привнесении вульгарности в радиопередачу. Я лишь хочу объяснить, какой я сама вижу себя.

Он оглядывал меня с ног до головы. Надеюсь, одновременно и слушал, что я говорю.

— Как-то так получилось, что я стала первоклассным детектором дерьма.

На этом слове он вздрогнул.

— Мой босс в ООН полагает, — быстро продолжила я, — что в его работе это просто необходимо. Лицемерие — наиболее часто используемый и наименее изученный феномен. Оно в ходу повсеместно, не только в дипломатии или бизнесе, но даже в любовных отношениях. Таким образом, лицемерие интересно всем. К примеру… — я замолчала. О чем это я говорю? У моих крыльев есть крылья?

— Продолжайте, — поощрил он меня.

— Допустим, каждого гостя, который будет участвовать в моей передаче, я попрошу рассказать о тех общественных деятелях, кого он считает самыми большими лжецами. Тут мы одним выстрелом убиваем двух зайцев. Во-первых, всем интересно услышать об известном им лжеце. А во-вторых, если кто-то и будет возмущаться, то судебный иск ему или ей придется предъявлять не нам.

— Какой своеобразный у вас ход мыслей, — улыбнулся Строуз. — Мне нравится.

— Не как у женщины.

— Я имел в виду другое.

Я молча смотрела на него.

— Нет, наверное, вы правы. А что вы подразумевали под вашим Д-детектором. Вы думаете, что сможете вечер за вечером играть одну и ту же роль?

— Вы полагаете, что нам не хватит лицемеров?

Строуз что-то записал в блокнот.

— Мисс Уидмер, вы когда-либо проходили психологические тесты?

— Нет.

— Как по-вашему, вы справитесь со звонками в студию?

— От психов?

— Мы предпочитаем называть их нашими слушателями.

— Мистер Строуз, вы видели, как я справилась с Баттерболлом. Как вы думаете, я справлюсь со звонками в студию?

Его ручка зависла над блокнотом.

— Если вы в прямом эфире, мистер Строуз, необходимо находить, что ответить. Тишину никто слушать не захочет.

— Вы можете за это не браться. Ответственность ляжет на вас.

— Вы меня проверяете?

— Секс вызывает у вас брезгливость?

— В прямом эфире или вне его?

— В эфире.

— Разве у ведущего нет нескольких секунд на раздумье, если вопрос поступает в студию?