Книга Преследование - Бренда Джойс

Его взгляд был резким, хотя на губах играла непринужденная улыбка.

— Теперь ты живешь под одной крышей с Гренвиллом. И знаешь его хорошо — возможно, лучше, чем кто бы то ни было.

Амелию насторожили эти странные хождения вокруг да около.

— Я знаю его очень хорошо.

— И он, судя по всему, относится к тебе с большой нежностью.

Она напряглась:

— Мы — друзья.

— Прекрасно. Друзья и любовники — воистину идеальное сочетание!

— Вам не стоит над этим смеяться.

— Я и не смеюсь. Если ты собираешься остаться здесь, в городе, то можешь оказаться нам очень полезной. Ты можешь внимательно слушать, что и как говорит Гренвилл, заботливо наблюдать за ним и сообщать мне о результатах всех своих наблюдений.

Амелия была ошеломлена:

— Я не собираюсь шпионить за Саймоном!

— Почему? Если он на самом деле занимается тем, о чем говорит, ничего нежелательного, чем ты могла бы поделиться с нами, просто не обнаружится, не так ли?

Она вобрала в легкие побольше воздуха.

— Что это значит?

— Думаю, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — бросил Уорлок и добавил: — Гренвилл убедил своих французских хозяев, что он — один из них, а это была задача не из легких. Естественно, мне остается только гадать: является ли он одним из них — или одним из нас? — Вкрадчивая невозмутимость Уорлока испарилась. Его темные глаза пылали.

Амелия вскрикнула. Разве Лукас точно так же не подверг сомнению благонадежность Саймона?

— Он никогда не предал бы нас. Он никогда не предал бы свою страну.

— Война — это чудовище, пожирающее людей целиком, — сурово пояснил Уорлок. — Я это знаю не понаслышке. Иногда это чудовище забирает наши тела, в иное время — наши души. Вопрос заключается в том, кто владеет сейчас душой Гренвилла?

— Я никогда не буду шпионить за ним, — повторила Амелия, не в силах унять дрожь в теле.

— Даже ради того, чтобы спасти его от французов? — Уорлок взглянул ей в глаза. — Даже ради того, чтобы спасти его от самого себя? Даже ради того, чтобы просто… спасти его?

Амелия смотрела на него сквозь слезы, не в силах отвести взгляд.

Тело Саймона отозвалось острым желанием, когда Амелия заскользила по нему губами.

— Амелия… — задыхаясь, прохрипел он, сжимая ее руки. Саймон крепко обнял девушку и глубоко вошел в нее. Их тела буквально расплавились от любви и отчаяния. Амелия знала: каждый новый миг, когда они занимались любовью, мог оказаться последним. Она никогда не была такой дерзкой, такой настойчивой, такой безрассудной, как сейчас.

С уст Саймона слетел неистовый крик, а спустя мгновение и Амелия застонала от бурной чувственной кульминации.

Теперь она покачивалась в его объятиях, на волнах эйфории, которая становилась уже привычной.

— Ты не должна была это делать, — прошептал Саймон. Амелия еще сильнее прижалась к нему, прильнув щекой к его груди. Ощущение блаженства стремительно угасало. Вместо сладостного послевкусия тело сковало напряжением, а в душу вползла коварная тревога. Каждый момент этого дня в мельчайших деталях воскресал в памяти Амелии. Лукас подверг сомнению благонадежность Саймона. А ее дядя хотел, чтобы она шпионила за ним…

— С тобой все в порядке? — прошептал Саймон, целуя ее в висок и укладывая на постель рядом с собой. Он по-прежнему держал Амелию в кольце своих рук.

Что же им теперь делать? Что ей теперь делать? И как им уберечь детей от опасности? Амелия коснулась губами груди Саймона, чувствуя, что ей хочется плакать.

— С тобой так хорошо, Саймон.

— Тогда почему ты выглядишь такой грустной? — В его взгляде мелькнула тревога.

Амелия подтянула одеяло выше, внезапно ощутив пронизывающий до костей холод.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сбежать со мной и детьми?

Его глаза удивленно округлились.

— Если я и думал о том, что мы смогли бы убежать и скрыться где-то, не рискуя быть узнанными, то всего лишь на какое-то мгновение.

Она с тревогой посмотрела на него:

— Почему?

— Я — состоятельный джентльмен. Ты — леди. На нас сразу обратили бы внимание, куда бы мы ни направились. — Саймон сел на кровати, и Амелия — тоже.

— Для того чтобы избежать опасности, я готова на все.

Саймон покачал головой:

— А как же твои братья? Неужели ты могла бы убежать, не сказав им, куда направляешься? Как же Джулианна? Твоя мать? Ей не удалось бы поехать с нами — она ведь может легко нас выдать.

А ей и не пришло в голову ничего подобного, подумала Амелия, откинувшись на подушки.

— Так каков же тогда выход? Мы останемся здесь, будем жить, как сейчас, до окончания войны — или до того времени, пока мой дядя не отправит тебя обратно во Францию?

Саймон помрачнел:

— Амелия, я никогда не жалел ни о чем больше, чем о решении втянуть тебя в свою жизнь.

— Ты — радость моей жизни! — с жаром возразила она.

— Нет, я — причина, по которой в твоих глазах поселился страх. — Он резко поднялся. — Как я мог подумать даже на мгновение, что ты не узнаешь всю правду обо мне?

— Я рада, что узнала правду: теперь ты оказался не один в этом затруднительном положении, мы — вместе.

Амелия старательно отводила взгляд от Саймона, но не смотреть на него было выше ее сил. Огонь в камине почти погас, но комнату озаряли полдюжины свечей. До этого момента Амелии еще не доводилось видеть Саймона в столь откровенном виде. Он всегда вел себя осторожно, успевая повернуться к ней спиной и быстро накинуть одежду. Теперь же, наблюдая, как он подошел к креслу, где лежал его длинный восточный халат, Амелия чувствовала, как сердце начинает учащенно биться от нового приступа страстного желания. Саймон был стройным, поджарым, с крепкими мускулами, его превосходной лепки тело заставляло вспомнить о греческих античных атлетах. Погрузившись в сладостные грезы, Амелия подтянула колени к груди и обняла их.

Саймон посмотрел на Амелию, уловив на себе ее пристальный взгляд, а потом повернулся и набросил на себя шелковый халат.

Амелия знала, что не должна была отвлекаться от самого главного.

— Ты куда-то собираешься сегодня вечером?

Не обернувшись к ней, Саймон коротко бросит:

— Нет.

— Я знаю, рано или поздно тебе придется встретиться с Марселем, — осторожно завела разговор Амелия.

Он грубо перебил:

— Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

Саймон не уходил из дому ни прошлой, ни позапрошлой ночью. Тогда, возможно, он встречался с Марселем днем? — подумала Амелия. Если это было так, она могла вздохнуть с облегчением. Но разве осмелилась бы Амелия его спросить об этом?