Книга Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков

В конце концов его законопатили на отключенную от электричества и отопления «восьмерку», где к тому времени и охранять-то уже было нечего. Там, зарывшись в тряпье и старые телогрейки, он мог сутками предаваться своему увлечению, а таковое у него имелось. Романычев, надо сказать, много, прямо-таки запоем читал. Что же в том плохого? – возможно спросите вы. Да ничего. Нюанс заключался в литературе, которой отдавал предпочтение этот Квазимодо. Кроме порнухи самого разнузданного толка он никаких книжек не признавал. «Сок любви стекал по ее губам…», «…она быстро скользила по его могучему нефритовому стержню…», и все такое в том же духе. Ужас, и не говорите.

Но вернемся к Леонову.

Приблизительно в начале октября Леоныч получил от Сергея Львовича условный сигнал: «По местам стоять, с якоря сниматься!». Тогда он снова достал из шкапа бывалый боцманский бушлат, покрыл голову потертой фуражкой с якорем на кокарде, и, сказав по морскому обычаю: «Ну, семь футов вам в сраку!», заступил на вахту. (Все это, разумеется, в переносном смысле).

Леоныч повторно входил в курантовскую реку, не стяжав особых материальных благ. Как напоминание о банковском прошлом у него остались лишь трехсотдолларовые итальянские штиблеты с трогательными серебряными собачками по бокам, золотой зажим для денег (которых не было), да пара неплохих рубашек.

Как говорится, мы сразу подружились. Этому, конечно, шибко поспособствовало то обстоятельство, что Леоныч какое-то время отслужил в моем непосредственном подчинении. Мы частенько бродили с ним по второму этажу Галереи и щедро угощали друг друга всякими фантастическими историями. Он рассказывал мне про банк, рекламу и армейскую службу на радиолокационной станции в горах Дагестана. Я сочинял на свободные темы, про что придется.

Возможно, возникнет вопрос: «То есть как это «бродили»? Это же, кажется, непорядок!». Да вот так. И не было в том никакого нарушения дисциплины. Все по Уставу. Если на этаже сотрудников осталось меньше четырех, а Депозитарий уже закрыт, то сотрудники делят этаж между собой на равные части, и автоматически переключаются в режим патрулирования. Если сотрудник остался один – под его ответственность отходит весь этаж целиком. Какой смысл торчать на Главной лестнице, если беда может приключиться где-нибудь в Верещагинском зале? Поэтому барражируй, сынок, пари как беркут над пампасами.

Так прошла пара месяцев. Но только лишь освободилась вакансия в Инженерном корпусе, Леонова сразу перевели туда.

Инженерный корпус – это было не просто так место, но привилегия и самый блатной пост, который только можно представить. Что-то вроде должности библиотекаря на мордовской зоне. Даже лучше «Четвертого» дома и Главного входа. Да что там Главный вход с его постоянной нервотрепкой! И рядом он не валялся. Забудьте про Главный вход, ребята, оставьте его энтузиастам вроде Михаила Борисовича.

Если случится вдруг чудо, власти снова поймут, что за народным добром надо как-то квалифицированно присматривать, и восстановят в Третьяковке «Курант», или типа того, а вас зачислят в штат, то проситесь в Инженерный! Только туда.

Все остальные посты имеют свои относительные плюсы и минусы. Где-то можно выгадать в напряженности работы, но проиграть во времени смены, где-то наоборот. «Храм», «четверка», «шестерка» – это все, конечно, хорошо и замечательно. Если тебя туда ставили, значит ты чего-то да стоил в иерархии «Куранта», значит заслуги твои были неоспоримы, и преданность твоя Делу тоже не подвергалась сомнению. Однако только в Инженерном корпусе мы наблюдаем удивительное совпадение всех плюсов охранной службы, причем практически безо всяких минусов.

Ведь в чем заключались обязанности сотрудника в Инженерном корпусе, его сверхзадача, так сказать? О, в сущности они были совсем не обременительны! Явиться прогулочным шагом на пост в десять утра, открыть двери, и как-то суметь развлечь себя до шести вечера. Вот собственно и все.

По правде говоря, основное занятие в Инженерном – это сообщать гражданам, случайно туда зашедшим, что непосредственно Третьяковская Галерея находится не здесь, а немного дальше по переулку. Что же касается прочего, то тут сплошь одни очевидные преимущества. Ты сам себе хозяин, вдалеке от начальства, всех этих поверок, побудок, подмен, ВИП-визитов, милого Ивана Ивановича с его всегдашним «Фил (Алексей, Сашок), ты охуел!». Делай все, чего только твоя душенька не пожелает. Хочешь – читай, хочешь – телевизор смотри, хочешь… Короче, нет тебе ни в чем стеснения. А служба идет.

В твоем полном и безраздельном распоряжении находится трехэтажное здание, конференц-зал с пристроенной к нему комнатой отдыха и кухней. В кухне – все по-фински, все сверкает никелем и пластиком, стоят мягкие кресла и даже есть настоящая барная стойка. Появится вдруг желание – залезай на нее и пляши сексуальный танец.

Да, скучновато в Инженерном. Да, тут нет и в помине той веселой суеты и беготни, какие есть в Основном корпусе. Нет приключений и проишествий. А им просто неоткуда тут взяться! Инженерный большую часть года вообще закрыт.

Изредка в Инженерном проходили какие-то смешные малокалиберные выставочки живописцев-деревенщиков, или семинары искусствоведов на всякие скользкие темы, вроде «Тайна выражения лица третьего стрельца справа в четвертом ряду на картине Сурикова «Боярыня Морозова». Искусствоведы как грачи слетались со всего постсоветского пространства и пару-тройку дней яростно дебатировали эту мировую проблему. Впрочем, тоже строго по графику с 10:00 до 18:00.

Единственная неприятность, могущая подкараулить курантовца в Инженерном – иногда случавшиеся там приемы, фуршеты и пьянки-гулянки спонсоров. У Галереи таких благодетелей имелось предостаточно, и редко кто из них отказывался побухать в священных стенах. Благодетели отчего-то находили это весьма забавным и эксклюзивным мероприятием. Впрочем, сияющей ход ихней благодетельской мысли почти всегда сокрыт от простых граждан. Не нам их судить.

Один раз сходка меценатов состоялась вообще прямо в Ивановском зале, непосредственно под «Явлением Христа народу»! А что, красиво, интеллигентно, со вкусом. Поставили сКостики, нагнали завитых гарсонов «а-ля рюс» из «Третьего Рима», и в приятной, культурной обстановке под музыку струнного квартета и благодарственные трели третьяковской администрации попили маленько красненького.

Самое интересное, что все прошло исключительно спокойно. Мероприятие обошлось без каких-либо купеческих выходок, вроде надевания картин Брюллова на голову соперника-конкурента, или попыток подписать маркером «открытку два на полтора» размашистым почерком: «Колян! Это тибе чиста на долгую и верную память от братвы».

Воодушевленная сверхуспешными результатами пробного заезда, администрация Галереи решила не останавливаться на достигнутом, и ковать железо тепленьким. Для заманивания еще большего количества спонсоров, а также популяризации русского искусства в их плотных рядах планировалась целая серия подобных тематических фуршетов.

Схематично все выглядело бы так: сегодня в Иванове, завтра во Врубеле, потом в Нестерове, и так далее.