Книга Войны мафии - Лесли Уоллер

– Он был камешком в ботинке у дона Лукки.

Тяжелый вздох вырвался из сжатых губ дона Итало.

– И еще вертопрах Чарли, – произнес он низким, трагическим голосом, – который думает, что он может морочить мне голову в такое время...

– Как он смеет?

– Он думает: «Я вывалил всю эту дрянь Чио на стол, теперь у него полные руки хлопот, можно посмеяться над ним...» – Итало снова трагически вздохнул, гигант, уязвленный пигмеем. – А Молло – мне кажется, что он взял в свои руки Корлеоне, чтобы полностью вывести из игры.

– Не понимаю, старый друг.

– И я тоже. Теперь у Молло в руках все – люди, снабжение, маршруты доставки...

– Куда?

– К дьяволу, хотелось бы надеяться. Я жду каких-нибудь признаков, что у него есть понятие о чести, что он собирается мстить за смерть корлеонезцев. Или он из новых и ему в голову не приходит, что за три убийства нужно отомстить? Пусть будет так. – Итало махнул рукой, словно смахивая грязь со своего стола. – Ты начал говорить перед тем, как зазвонил телефон?..

– Я рассказывал про новый наркотик из группы афлатоксинов. Растительного происхождения. Потрясающее средство! Идеально напоминает приступ коронарной недостаточности. Даже если... э... объект за рулем автомашины. – Мистер Элегантность пососал мундштук.

– Mi scusi, старый друг, но я должен позвонить нипоти Керри насчет этой химии. Может, ты хочешь пока выкурить сигарету?

Мистер Элегантность встал, поклонился и вышел. Когда он вернулся через десять минут, вытряхивая остатки дыма из своего пиджака, Итало все еще говорил по телефону. Он жестом пригласил его зайти.

– Да, Ренцо. – Итало посмотрел на свои часы. – Да, меньше чем за сорок минут. Я ценю твою расторопность. Он у тебя дома?

– Под моей крышей, дон Итало. Я лично отвечаю за безопасность и его, и девушки. Они получают лучшие антибиотики...

– Что за девушка?

– Да так, ничего особенного. Он спрашивал, не нашли ли вы время связаться с его братом?

– На этот раз, Ренцо, карандаш потребуется тебе. Есть?

– Si, padrone[72].

– Скажи ему, они производят «табун». Т-а-б-у-н. Записал?

– А что такое «табун»? – поинтересовался человек из Брунея.

– Спроси у иранцев. Они его обожают. Нервный газ.

– Mamma mia!

– Дешевый в изготовлении, как кетчуп, – продолжал Итало. – Нужна одна капля, одна капля на кожу – и ты слепнешь. Писаешь в штаны. Выхаркиваешь свои легкие при кашле. Судороги. Кома. Finito.

– Dio mio[73]. Кому он нужен, этот газ?..

– Наверное, тому, кто заказал его Шану. – Итало умолк, не высказывая свою догадку, что только правительство какой-нибудь страны способно оплатить поставки нервного газа.

– Che peccata, – простонал Капра. – Что за мир, а, дон Итало?

– Другого у нас нет. – Итало повесил трубку и повернулся к своему респектабельному визитеру. – Игги, я могу быть чем-нибудь тебе полезен?

– Днем я улетаю в Париж рейсом «Эр Франс». После вчерашнего мне не следует пренебрегать такой возможностью. Могу я попросить тебя, чтобы ты поручил кому-нибудь отвезти меня в аэропорт Кеннеди?

– Это одолжение, а не просьба. Человек, который сумел убрать Кохена в такой чистенькой, простой, заурядной автомобильной катастрофе и при этом не посадить мне ФБР на хвост, может рассчитывать На мою глубокую, сердечную благодарность и, по крайней мере, на поездку в моем «бьюике» в аэропорт.

Он встал и обошел стол, протягивая руки к высокому Игги Зетцу. Друзья крепко обнялись.

– Что за мир, а, как сказал Ренцо Капра. Но, Игги, настоящие друзья – те, кто умеет помнить. Настоящие друзья, как ты, и настоящие родные, как Кевин.

* * *

Можно было догадаться, что никто не захочет спиртного до ленча. Поэтому, когда вошел корабельный стюард с подносом, Шан Лао нетерпеливо отмахнулся от него. Шан и люди с континента внимательно смотрели на стюарда, выходившего из комнаты. Лорд Мэйс остро почувствовал его отсутствие. Только они двое относились здесь к белой расе. Приходит время, когда человек до смерти устает видеть одних азиатов.

Мэйс исподтишка рассматривал троих из Бейджина. Самому молодому было лет пятьдесят. То, что он – самый амбициозный из троих, легко было заметить даже европейскому подручному Шана. Тот, кто на вид самый бесстрастный, наверняка тайно жаждет больше всех.

Раздражающая ситуация. Мэйс всего второй раз в жизни присутствовал на встрече такой высокой степени секретности. И возможна эта встреча была только благодаря его старым знакомствам. А эти идолы теряют драгоценное время, позируя с каменным видом... Если б он хотя бы понимал их грязный жаргон! Но за десятилетия, прожитые на Востоке, он овладел только минимумом выражений – необходимым, чтобы сделать заказ в ресторане или опиумном притоне. Ладно, но ведь проклятые азиаты в совершенстве владеют английским, по крайней мере, Шан и тот, которому под пятьдесят!

По одному из удивительных стечений обстоятельств, которое позже встревожило Мэйса, старший из посланцев Бейджина – ему было где-то под восемьдесят – вдруг перешел на английский, словно прочитав его мысли.

– Позволю обратить ваше внимание на обострение ситуации с Палаваном. Возможно, ваш признанный соратник, достопочтенный лорд Мэйс?.. – И старик вопросительно посмотрел на Мэйса.

– О да, конечно. – Англичанин вскочил, осчастливленный возможностью заговорить.

– Мы ни на минуту не забываем, что наше производство сопряжено с риском. Обычно – в силу технических причин. Иногда – в связи с небрежностью рабочих. Но работы продолжаются. Потерь нет, нет спада, производственные линии полностью отлажены.

– Мы находим положение тревожным, – произнес самый молодой без тени тревоги в голосе. – Как мог при такой высокой степени секретности на территорию проникнуть диверсант?

Мэйс почувствовал, как пот сочится под давящим воротничком белой сорочки.

– Диверсант – не вполне точное слово, уверяю вас. Этот человек прибыл с полномочиями наблюдателя по поводу... э... другого производства.

Он стрельнул взглядом на бесстрастное лицо Шана.

– Лорд Мэйс упомянул о наших фармацевтических линиях, – гладко ввернул Шан. – Короче говоря, вышеупомянутый инцидент не имеет к вам отношения. – И он снова перешел на китайский.

Мэйс снова сел и начал прислушиваться, не в состоянии разобрать ни слова. Проклятые изворотливые узкоглазые ублюдки. Пятидесятилетний перебил Шана.

Мэйсу показалось, что он узнал два слога, он даже потянулся вперед, но тут же оборвал движение, выдававшее его интерес. Он ждал. Наконец в гладком без запинки ответе Шана он снова услышал эти два слога.