Книга Голиаф - Скотт Вестерфельд

— Но ведь он не марионетка, доктор! Вы можете себе представить, что он сейчас ощущает? Он-то думал, война вот-вот закончится!

— Ну, так тем более, — сказала ученая леди. — Зачем еще и усугублять положение тем, что Тесла держал его за дурачка? Думаете, ему от этого откровения станет легче?

Дэрин хотела было возразить, но сообразила: а ведь ученая леди по-своему права. Алека буквально сокрушит осознание того, что все его предначертания надуманны — сплошная игра воображения, не более чем комичное происшествие.

— Но Алек-то думает, это его вина в том, что война все еще идет, а он, по сути, воспрепятствовал наступлению мира, когда со смертью Теслы отключил его машину!

— Никакой его вины, Дэрин, в этом нет, — томно отмахнулась ученая леди. — И война когда-нибудь да закончится. С войнами всегда так.

* * *

Медаль Алеку пришпиливали в грузовом отсеке, на глазах у половины экипажа, стоящего навытяжку в парадной форме. Капитан Хоббс торжественно зачитывал правильные слова, а орава репортеров щелкала затворами фотоаппаратов, в том числе и некая гнида из «Нью-Йорк уорлд». Клопп, Бауэр и Хоффман стояли в свежевыглаженном штатском, а вильдграф Фольгер красовался в своем кавалерийском мундире. Присутствовало далее несколько сотрудников австро-венгерского посольства (следили, должно быть, кто из них проспорит, если Алек вдруг возьмет и вправду унаследует трон).

Дэрин во время церемонии умудрялась не закатывать глаза, даже когда капитан взволнованно заговорил о серьезных ранах, полученных Алеком при исполнении долга.

— Да башкой он шмякнулся, только и всего, — пробормотала она.

— Извините, что? — донесся из-за спины взволнованный шепот, и, обернувшись, Дэрин увидела Аделу Роджерс, ту Херстову репортершу.

— Ничего.

— Нет-нет, вы что-то сказали. — Мисс Роджерс подалась чуть ближе. — Начальник перезвонов никогда не говорит просто так.

Дэрин прикусила губу; так и подмывало втолковать наконец этой фифе, что она не начальник перезвонов, а младший офицер, к тому же представленный к награде. Да еще и без пяти минут тайный агент этого, как его, ч-черт… Зоологического Общества Лондона!

Однако пришлось лишь обернуться и тихонько сказать:

— Просто заслуги у него куда заметнее, только и всего.

— Возможно, насчет этого вы правы. Я ведь там была в ту ночь, когда погиб мистер Тесла. — Дэрин лишь вопросительно взглянула на репортершу — дескать, ну-ка выкладывай.

— На момент, когда мы с его высочеством прощались, — сказала леди-репортер, — он был крайне решительно настроен остановить мистера Теслу.

— Алек в ту ночь спас наш корабль.

— И Берлин, я слышала, тоже. — Мисс Роджерс уже изготовила карандаш и блокнотик. — Кое-кто говорит, что война, возможно, была бы уже и закончена, выстрели тогда «Голиаф». Только принц Александр того не захотел. Ведь он, в конце концов, жестянщик.

— Никто даже не знает, насколько та махина… — начала было Дэрин, но осеклась: слова эти слишком близко подводили к секрету доктора Барлоу. Но почему никто не видит, что Алек для окончания войны сделал куда больше, чем кто-либо? Он отдал свое золото Оттоманской революции и свои двигатели «Левиафану», что, в свою очередь, спасло Теслу от участи быть сожранным зверьем у черта на куличках. Разве не так? И разве это ничего не значит?

— Вам известен какой-то секрет, не так ли, капитан перезвонов? — не унималась репортерша. — Вечно вы что-то недоговариваете.

Дэрин пожала плечами:

— Так вам договорить? Извольте. Мне точно известно то, что его ясновельможное высочество принц Александр жаждет мира, о чем он всегда неустанно твердит. Можете это процитировать со ссылкой на меня.

ГЛАВА 42

После церемонии, когда все снимки были сделаны, а все поздравления от дипломатов и важных персон приняты, Алек отправился искать Дэрин. Но не успел он сделать в толпе и двух шагов, как оказался зажат между капитаном Хоббсом и ученой леди Барлоу.

— Ваше ясновельможное величество, еще раз поздравляю! — воскликнул капитан и вместо поклона отсалютовал.

Отвечая тем же, Алек на миг представил себя членом экипажа. А впрочем, эта мечта уже из области былого.

— Благодарю вас, сэр. За это и… — он пожал плечами, — за то, что так и не бросили нас в арестную.

Капитан Хоббс широко улыбнулся:

— Да, те первые дни все складывалось непросто, правда? А для нас так и вообще немного странно: жестянщики на борту.

— Но тем не менее я всегда знала, что в конечном итоге из вас получится истинный дарвинист, — заметила доктор Барлоу, выразительно поглядев на медаль Алека.

Его наградили крестом «За отвагу в воздухе» высшая награда британских вооруженных сил гражданскому лицу, с профилем самого старика Дарвина.

— Истинный дарвинист, — сказал лори ученой леди, а Бовриль хихикнул.

— Я уж теперь и не знаю, кто я, — усмехнулся Алек, — но попытаюсь соответствовать оказанной мне чести.

— Достойный девиз для нынешнего смутного времени, ваше высочество, — сказал капитан. — С вашего позволения, вынужден отлучиться к нашим американским гостям. Их жестянщицкие корабли последуют за нами обратно в Европу. С ума можно сойти.

— Это точно.

Алек поклонился, а капитан уже торопливо шагал к группе офицеров в темно-синих американских мундирах.

— Как быстро все переменилось, — сказала доктор Барлоу. — Османы придерживаются нейтралитета, Австро-Венгрия ищет выход из войны, а теперь вот американцы вступили в перепалку. Возможно, Тесла и не положил бы конец войне, но тем не менее его смерть значительно его ускорила.

— Будем на это надеяться, — ответил Алек несколько натянуто, с явным желанием сменить тему.

— Клопп! — пискляво провозгласил Бовриль.

— Ах, да. — Алек взмахом руки подозвал своих. — Мастер Клопп, Бауэр и Хоффман от меня уходят, — с дружеским сожалением сказал он. — Они остаются здесь, в Америке.

— А что, — сказала ученая леди на прекрасном немецком, — страна возможностей.

— И единственное в мире жестянщиков место, — заметил со светским поклоном Клопп, — где нас, мадам, не кличут ни изменниками, ни заговорщиками.

— Это лишь до поры, мастер Клопп, — сказал ему Алек. — Когда-нибудь, я уверен, мы все возвратимся домой. — Как-то непривычно было видеть эту спетую троицу в цивильных костюмах и при галстуках; ну да скоро они облачатся обратно в рабочие комбинезоны. — С понедельника они приступают к работе у производителя пассажирских шагоходов.

— А не скучновато будет, — спросила ученая леди, — после месяцев разгульной жизни с вашим юным принцем?

— Чувствую, мадам, нам будет не до скуки, — ответил Бауэр. — Мистер Форд платит по пять долларов в день!