Книга Клятва воина - Джульет Э. Маккенна

Из всех неуместных вопросов, которыми могла заинтересоваться Ляо, тот факт, что я родился под Малой луной, казался наиболее бессмысленным.

– Каеска и маг напали на меня сегодня, погляди на мою ногу. Меня могли убить. Каеска использовала яды, травила птиц и рыб.

Я похолодел от ужаса. Где ползала эта гадюка, пока мы с Сезарром срывали ее планы в саду? Любой напиток, стоявший в комнатах, может быть отравлен. Я выбил фарфоровую чашку из рук Ляо. Чашка разбилась, и липкий сок забрызгал нас обоих. К счастью, Ляо так опешила, что даже забыла меня отчитать.

Проклиная боль в ноге, я встал на колени, макнул палец в лужицу сока, помазал им губу и стал лихорадочно ждать какого-то жжения или онемения, что выдало бы наличие отравы. А затем рассказал изумленной Ляо, до чего богатым на события был этот мой день.

– Я принесу тебе свежий сок с кухни, тогда мы будем уверены, что он безопасен.

Я немедля вышел, твердо решив, что Ляо должна обвинить Каеску как можно скорее. Я отказывался и дальше терпеть неуверенность и страх.

Вернувшись, я обнаружил Ляо в ванной комнате – она сдирала свою окровавленную и забрызганную соком одежду. Я протянул ей чашку и удалился в некотором смущении. Было довольно легко игнорировать ее соблазнительные формы, когда я думал, что любая рука, коснувшаяся ее, будет мгновенно отрублена разгневанным воеводой. Казалось, ее утренние откровения сняли оковы с моих желаний – старый пес проснулся и лаял. К счастью, Ляо этого еще не поняла. Она вышла в небрежно подпоясанном желтом халате на голое тело и с замотанными в шелковый шарф волосами. Лицо ее по-прежнему было задумчивым.

– Как только улучишь минутку, попроси у Сезарра растительного масла, ладно? Только первой выжимки, понимаешь? Я знаю, у Гар оно есть.

Удивляясь, почему разговор вдруг свернул к приправам, я тем не менее кивнул и отвернулся, дабы смотреть на что-нибудь другое.

– Да, такое гораздо вкуснее.

– Райшед! – чуть не захлебнулась хохотом Ляо.

Я обернулся: она так покраснела, что даже цвет ее кожи не мог этого скрыть.

– Не думала, что вы, на материке, увлекаетесь такими вещами!

Я неуверенно посмотрел на нее.

– О чем ты?

Ляо потерла губы. Она уже улыбалась, хотя в глазах ее все еще плясало изумление.

– А ты?

С минуту мы глядели друг на друга, шум веселья в саду вторгался в тишину комнаты.

– Маслом первой выжимки мы приправляем свежие овощи, – осторожно произнес я. – А вы?

– Предохраняемся от зачатия! – захихикала Ляо, прижимая ладони к щекам. – Мне надо чуть больше времени, чтобы подумать о ребенке. Я же видела, как он достался Мали!

Настала моя очередь покраснеть, и я выругался, почувствовав, что щеки обдало жаром.

– А что делают ваши женщины на материке, – у Ляо озорно заблестели глаза, – чтобы оставаться без ребенка?

Я нервно пригладил волосы.

– Не знаю.

Я придушил внезапное воспоминание о горшке соленой кедровой смолы, которую дал мне отец в своей мастерской вместе с откровенным разговором на следующий день после того, как я положил свои первые бакенбарды на алтарь Мизаена.

Ляо подвинулась ближе и положила пальцы на мою голую руку. От ее прикосновения волосы у меня встопорщились как у собаки.

– Коли на то пошло, – промурлыкала она, – что вы, на материке, делаете…

Громкий стук в дверь прервал ее. Сезарр просунул голову в комнату.

– Дерево будет сажаться на восходе луны, – сообщил он Ляо, прежде чем снова исчезнуть.

Нить между нами оборвалась.

– Приготовь мне голубое платье и шаль с узором из перьев, – живо распорядилась Ляо. – Я иду мыть волосы.

Не зная, то ли проклинать Сезарра, то ли благословлять его, я подобрал ей наряд и был приятно удивлен, что мне тоже разрешили вымыться и облачиться в новую одежду – зеленую тунику и шаровары, занесенные Гривалом, – видимо, подарок от Мали.

Когда убывающая половинка Большой луны взошла над горизонтом, заливая черный камень дворца холодным голубоватым светом, я вслед за Ляо спустился во внутренний сад, в сердце резиденции. Я держался близко к своей госпоже, готовый выслушать указание или замечание, так как воздух в саду был насыщен ожиданием и ощущением ритуала. Вдоль стен выстроились домашние рабы, молчаливые и почтительные. Ляо остановилась рядом с Гар, и мы с Сезарром обменялись мгновенными взглядами. Он едва заметно наклонил голову, и я увидел Каеску на другой стороне сада. За ней, чуть покачиваясь, стоял Ирит – рот безвольно приоткрыт, глаза безжизненные. Эльетимм стоял возле Каески – волосы поразительно белые в ночи, зубы сжаты. Он уставился на меня с ненавистью, ощутимой даже через разделяющее нас расстояние. Я коснулся плеча Ляо и слегка наклонился вперед.

– Знаю, – прошептала она, – жди.

Дальняя дверь распахнулась, и Шек Кул вышел в сад. Гривал рядом с ним нес серебряную чашу, накрытую шелковой салфеткой.

Чуть отведя назад голову, Ляо прошептала мне:

– Это… – она силилась найти нужное тормалинское слово, – это выходит с ребенком, кормит его в лоне.

– Послед.

Какое счастье, что я не Гривал. Моя решимость убраться отсюда подальше, прежде чем Ляо соберется рожать, мгновенно удвоилась.

Шек Кул был в простой зеленой тунике; он без всяких церемонии выкопал глубокую яму в центре группы из пяти деревьев разной высоты. Гривал вывалил в яму свою ношу, а затем кто-то из садовников принес новое молодое деревце, которое Шек Кул посадил с удивительной сноровкой и ногой утрамбовал тучную черную почву. Низко поклонившись, садовник заговорил с воеводой, и тот бросил пораженный и неприветливый взгляд на Каеску. Женщина упорно смотрела в землю, а Ляо насторожилась.

Гар повернула голову, чтобы поймать мой взгляд.

– Рост этого дерева расскажет нам о здоровье и нраве ребенка. А его листья будут использованы для предсказаний.

Я кивнул, не собираясь признаваться, что редко слышал нечто, столь же неправдоподобное.

Ляо снова пошевелилась и, когда Шек Кул вытер руки о полотенце, поданное управляющим, шагнула вперед. Шепот удивления пробежал среди собравшихся, и Ляо вскинула подбородок – истинная жена воеводы.

– О муж мой, так же как ты исполняешь свой долг, чтобы защитить нашего нового сына, надежду владения, так и я должна противостоять серьезной опасности, что гнездится здесь, у нас, как ядовитая змея.

Ее ясный голос отразился от высоких каменных стен, и Каеска тотчас подняла голову. Ее расширенные глаза застыли в безжалостном свете луны – она в ужасе уставилась на Ляо.

– Я обвиняю Каеску Данак в подкупе колдовства для продвижения ее планов убить нашего сына и вернуть ей статус Первой жены с ребенком, рожденным колдовством.