Книга Принцип четности - Станислав Гимадеев

Едва они запрыгнули на первые ступени крыльца, дверь неожиданно распахнулась от резкого удара, и из неосвещенного проема прямо на них с криками вылетела женщина.

— Помогите! — отчаянно завопила она, в первый момент не заметив присутствующих. — Не надо!!!

Она едва не сбила Кирилла и Филина с ног, промчалась по ступеням вниз и врезалась прямо в Сергея и Барновского. Они подхватили ее под руки.

— А-а! — испуганно выкрикнула она, вытаращив на них ошалелые глаза. Кто?!

— Тихо! — рявкнул, как мог Барновский. — Здесь полиция!

Мгновение она стояла в оцепенении, затем надсадно заорала:

— Он же убьет ее!!! Не надо!.. Я же не винова-а-ата!.. Помогите!!!

При этом она мертвой хваткой вцепилась в них. Ноги ее стали подгибаться, и им обоим пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержать ее. Женщина была довольно грузной.

Ни Кирилла, ни Филина уже не было на крыльце. Из дома доносились какие-то шумы, грохот и неразборчивые приглушенные выкрики. Надо было бежать туда, но женщина повисла у них на руках.

— Я не виновата!.. — снова заголосила она. — Он умер, умер!.. Я не хочу, чтоб он ее убивал! Не надо-о… я не виновата, что он у-умер!..

Вопли ее резко сорвались в бурные, захлебывающиеся рыдания.

— В дом ее… — пробормотал Барновский. — Вы тоже с нами, — приказал он Лыткину, съежившемуся где-то в стороне. — Господи, что ж это?..

Они подхватили женщину и повели в дом. По пути Сергей успел заметить, что и руки ее, и домашний халат перепачканы кровью. И тогда до него постепенно стал доходить ужасный смысл происходящего. Пока они, кряхтя и спотыкаясь, пробирались через прихожую к комнате, из которой бил свет и доносились звуки, все становилось на свои места с такой простой и одновременно дикой очевидностью. И когда они ввалились в залитую светом комнату, Сергей уже знал, что он увидит.

Узкая кровать в самом центре комнаты, возле нее — Кирилл, застывший неподвижно, на кровати под наброшенной наспех простыней — молодая женщина, глаза прикрыты, волосы разбросаны по подушке; повсюду тазы с водой, табуретки, белоснежное в красных пятнах тряпье, лужи на полу. И маленькая, совсем крохотная ножка, торчащая из окровавленного свертка, лежащего на стуле рядом с кроватью…

В дальнем конце комнаты, на диванчике сидел Чистяков, уронив руки на колени и низко-низко опустив голову. Под ногами у него валялся длинный кухонный нож. Рядом с Чистяковым стоял Филин с опущенным за ненадобностью пистолетом.

— Она жива?.. — хрипло выдохнул Барновский с порога.

— Жива, — произнес Филин, не спуская глаз с Чистякова. — Похоже, он собирался ее прирезать.

Сергей и Барновский довели жену Чистякова до дивана и усадили рядом с мужем. Она продолжала реветь, закрыв лицо ладонями.

Женщина на кровати издала слабый стон. Барновский тяжело и грузно опустился на одну из табуреток, стараясь не смотреть на сверток на стуле, и выволок из недр куртки свой неизменный платок.

— Ты ножик-то забери, забери… — проговорил Барновский Филину.

— Да он теперь не опасный, — процедил Филин. Незажженная сигарета, по-прежнему, торчала у него во рту. Он присел к дивану и подобрал с пола нож. — Эх, Иван, Иван…

— А сын где? — сухо поинтересовался Барновский у Чистякова.

Чистяков никак не прореагировал, он даже не шевельнул ни одним мускулом.

— В другой комнате… — всхлипывая, произнесла его жена. — Спать, наверное, лег…

И она и сам Чистяков были уже достаточно немолоды. Обоим на вид было лет за пятьдесят.

— Спать, значит, лег?.. — вздохнул Барновский. — Охо-хо!.. Где же мои таблетки? — Он стал ощупывать свои карманы, сокрушенно качая головой.

Кирилл, наконец, подал признаки жизни и переминулся с ноги на ногу.

— Она, вроде, без сознания, — произнес он чужим голосом.

Он отступил от кровати на шаг и стал убирать пистолет. При этом он как завороженный смотрел на детскую ножку, и все никак не мог попасть пистолетом в кобуру. Потом он все же оторвал взгляд от свертка, спрятал пистолет и обвел всех присутствующих взглядом. Лицо у него было бледное и вытянутое.

Откуда-то из прихожей раздались слабые шорохи. Барновский со скрипом повернулся на табурете.

— Чего вы там стоите? — спросил он. — Заходите сюда.

В дверном проеме возник Лыткин, робко ступая, вошел в комнату, сделал еще несколько шагов и остановился, втянув голову в плечи.

— Так… — с вздохом сказал Барновский. — Насколько я понимаю, эта женщина, — он показал на лежащую на кровати, — Котельникова Светлана… э-э, Анатольевна? Правильно? Чистяков, я вас спрашиваю!

— Да, — еле слышно отозвался Чистяков, не поднимая головы.

— Значит, — продолжил хмуро Барновский, — когда вы увидели, что ребенок родился мертвым, то решили ее убить?

Чистяков не ответил.

— Чего не сделаешь ради клиента, — процедил Филин. — Да, Иван?

— Я говорила ему: не надо! — воскликнула жена Чистякова. — За что ее-то, говорю?! Грех же это! А он не слушает… нож схватил!.. Я ему…

— Ну-ка, заткнись! — оборвал ее Филин. — А ты что молчишь-то, милый?!

— А что мне говорить? — глухо произнес Чистяков.

Филин развернулся в сторону Лыткина.

— Ты понял теперь?! — выпалил он злобно. — Понял, за что ты денежки свои вонючие хотел заплатить?

Лыткин захлопал глазами и понуро опустил голову.

— Да что же это такое делается? — прошептал Барновский. — В уме не укладывается…

— А чего тут укладываться?! — выкрикнул Филин. — Одна сволочь за деньги готова сделать что угодно, другая сволочь готова за что угодно деньги заплатить! Все элементарно просто! Но я одно не понимаю… — Филин пожал плечами и подскочил к кровати. — Эта-то девка!.. Ей-то это все зачем? Она что тебе, Иван, за деньги тут рожала, что ли?!

— Да вы что?.. — вдруг неожиданно тихо и удивленно обронил Кирилл. — Вы что, так ничего и не поняли, да? Виктор, ты что? Петрович?.. Сергей, неужели они еще до сих пор не поняли?

Даже бледность вдруг исчезла с его лица. Кирилл как-то странно посмотрел сначала на Филина, потом на Барновского.

— Да она же им здесь не ребенка рожала! — воскликнул он. — Она им рожала две нечетности, вы понимаете?! Две поганые нечетности! Неужели до вас не дошло?! — выпалил он. — Плюсовую для Лыткина, минусовую — для себя! Понимаете вы, блин, или нет?!!

— Минусовую… — повторил, нахмурившись, Барновский и уставился в пол.

— Это же не люди! — выдохнул Кирилл. — Вы что?! Это же твари… Она про какой-то грех еще вопит!.. Ты мне лучше скажи, гад… — С этими словами он подпрыгнул к Чистякову и схватил его за отвороты рубашки. — Скажи всем, подонок, как ты убил ребенка Смирновой? Ну?! Говори, скотина, не молчи!!!