Книга Сказки врут! - Ирина Шевченко

— Когда все это началось снова и я приехала сюда, — заговорила спустя несколько минут баньши. — Сокол сказал мне, что знает, как перекрыть каналы и не позволить Ван Дейку занять вместилище. Сказал, что вел эту работу еще давно, и если я не верю, могу спросить у Франца. У меня не было причин в нем сомневаться, но мужу я все же позвонила и попросила сбросить документы по делу голландца. В архивах мало что осталось после того… после того случая, Франц пришел на место Крушницкого, когда проект уже закрыли, и сам почти ничего не знал, но во время расследования у Сокола изъяли кое-какие записи. Большую часть он уничтожил, конечно, результаты опытов и всю практическую часть, но сохранились теоретические выкладки, схемы и описания оккультных ритуалов. Он никогда таким не интересовался, но меня это тогда не насторожило: просто пробежала глазами, не особо вчитываясь. Там была одна легенда, старая и в разных интерпретациях разошедшаяся по миру. История о том, как убийца дракона сам становится новым драконом. И остановить это можно, лишь убив дракона в себе… Наши спецы сошлись на том, что, заняв вместилище, Ван Дейк станет практически неуязвим, но даже если удастся уничтожить тело, это его не убьет, а всего лишь высвободит дух. Так что «теория дракона» имеет смысл: голландца нужно убить сразу на двух уровнях, физическом и астральном. И если тело можно уничтожить извне, то дух — только когда он уже будет внутри, считаные секунды, пока… прежний хозяин тела еще в состоянии противостоять ему…

Нет, она не плакала. Это я давилась слезами вперемешку с гадким кофе, а голос Нат звучал спокойно, и лишь последние фразы как будто дались ей с трудом и требовали глубоких вдохов и затяжных пауз между словами.

— Наши тоже занимались этим делом, — проговорил Антон, нахмурившись. — До такого не додумались, естественно. Разрабатывали версию лишения силы, которую голландец высосал из артефакта. Без этой силы он был бы более уязвим. Пришли к тому, что если бы можно было как-то проложить от Ван Дейка канал к Мокоши…

— Что такое Мокошь? — перебила его я. Это слово я уже слышала от Андрея, но тоже без пояснений.

— Ты не знаешь? Вообще-то Мокошь — одна из богинь у древних славян. А артефакт, который выпил Ван Дейк, — Веретено Мокоши, ну или просто Мокошь в обиходе. Конечно, это только название, по основной версии веретено принадлежало какой-то древней и сильной колдунье, практиковавшей культ Мокоши… Ну или просто к слову пришлось.

— Веретено? Оно у него. Рукоять того ножа — я еще не могла понять, на что же она похожа, — распиленное веретено, к которому приделан клинок…

Натали тихо охнула и закусила губу.

— В любом случае это всего лишь легенда, — продолжил охотник. — Ничем не подтвержденная теория. Сокол не похож на человека, который пойдет на… на такое, не будучи на сто процентов уверенным в результатах. А кто даст гарантии, что это не полная чушь?

— Королева фей. — Я закрыла лицо руками. — Она его поцеловала. Пожелала удачи…

Хочешь убедиться в том, что сказки не врут, — спроси того, кто сам пришел из легенды.

Вот и все. Последняя деталь головоломки стала на место.

— Нужно ехать. — В тишине полутемного салона мой призыв прозвучал безнадежно и жалко.

— Куда? — вздохнула Нат, ткнувшись лбом в руль. — И что мы можем? Он уже принял решение.

Принял, да. И наблюдатели согласились дать ему шанс…

Но как же я? Как же мы?

Зачем ему делать это? Можно же просто перекрыть Ван Дейку путь, к себе, к Сережке, оставить голландца ни с чем. Да, тот вернется, но ведь не завтра же? Через год, через два или через десять. И тогда он снова сможет ему помешать. Да и вообще, не будет же это длиться вечно? Однажды не останется в мире вещей-ключей, принадлежавших когда-то Хендрику Ван Дейку, а можно и самим этому поспособствовать, занявшись их поисками и уничтожением, и со временем голландец превратится в бессильного, хоть и злобного призрака. Ну будет он преследовать медиумов, будет насылать на людей страшные сны. Пускай! С этим можно жить.

Мне нужно найти его, пока не поздно. Нужно сказать ему, что можно решить все иначе, что можно жить…

А он ответит, что нельзя жить с постоянным чувством вины, в страхе, что завтра кому-то еще придется расплачиваться за его ошибки. Что найти все ключи нереально, а голландец опасен и без тела. И если не остановить его сейчас, злопамятный дух сам явится за нами…

— Настя, — Натали коснулась моей руки, — помнишь, я предупреждала тебя о нем?

— Помню. А я вот не послушалась…

И сейчас не послушаюсь!

— Едем, — сказала я решительно. — Если Сокол поймет, что ритуал провести не удастся, ему придется отказаться от своих планов. А ритуал провести не удастся…

Хоть я еще и не знаю, как смогу этому помешать.

— Он этого не простит, — предупредила баньши, заводя мотор.

— Ну и черт с ним. Он голландца не простит, себя не простит, пусть уже и меня — за компанию.

Машина тронулась с места, но тут же резко затормозила.

— А куда ехать? — испуганно, только теперь вспомнив об этом, спросила Нат.

— В центр города. К первой школе, я покажу. Игорь сказал, там собираются спящие.

Наркоманы. Он и в прошлый раз их так назвал.

А еще предупредил, что лучше сразу сказать: «Нет». Но это уж извините, господин наблюдатель. Не на ту ведьму нарвались!

Поначалу Натали скептически отнеслась к моим словам о школе. Мол, вряд ли подобное место подойдет для проведения сложного мистического ритуала. Для таких целей, как она объяснила, используются обычно здания с богатой историей, далеко не новые и эмоционально заряженные: замки, храмы, тюрьмы. Ее сомнения я развеяла парой фраз. Во-первых, замков у нас нет, а школа была очень даже не новая — старейшая в городе, раз уж на то пошло. Здание заложили еще в семидесятых годах позапрошлого века. Потом, конечно, достраивали и перестраивали, но факт остается фактом. История у школы тоже богатая: все-таки две войны пережила, во время последней была отдана под госпиталь, сначала советский, а в период оккупации — немецкий. Когда немцы отступали, сожгли здание почти до основания, но в первые мирные годы его вновь отстроили… Мама в этой школе училась, много рассказывала — вот я и запомнила. А что до эмоционального фона — так представьте, сколько поколений детей видели старые стены. Сколько горя и радости, любви и ненависти…

В общем, Нат согласилась, что Игорь насчет школы не обманул.

— Настя, держи себя в руках, — попросила она.

Заметила конечно же. Когда я нервничаю, всегда очень много говорю. Сейчас вот про школу, а могла и роман какой-нибудь пересказать или фильм. Или вообще стихи читать начала бы…

— Приехали. — Когда до конечной точки оставалось несколько кварталов, баньши внезапно затормозила прямо посреди проезжей части.

— Что случилось? Бензин кончился? Ничего, тут рядом уже…