Книга Семь звезд - Ким Ньюман

Женевьева задумалась, размышляя над внезапным выводом.

— Возможно, в этом есть рациональное зерно. Тайные службы, как и Маунтмейн, не приняли в расчет актера-алкоголика, а зря. Судя по всему, Флинн оказался не дурак и улизнул от всех сразу.

— Мне нравились фильмы с его участием, например "Приключения Робин Гуда".

— Ладно, если тело у Флинна — надо искать именно его. Жаль, что ваш Нострадамус не писал подробнее.

— Мишель вообще допускал много ошибок и неточностей, а порой сочинял просто чушь. Сегодняшние события упомянуты в его записях, но детали приводят к разночтениям. По словам Нострадамуса, камень необходимо искать в "белом доме", однако выражение "белый дом" подходит и под Белый дом в Вашингтоне, и под сотню, а то и больше, других зданий в мире. Нострадамус использует выражение "maison blanche" — дом белого цвета. Трактовать выражение можно как угодно.

За разговором машина подъехала к киностудии "Уорнер Бразерс". Недалеко отсюда находились дома Лорра и Флинна. На предрассветном небе кое-где горели звезды, ночь была удивительно тихая и таинственная, словно сама природа замерла в ожидании важного события. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила меня рассмеяться. Удивительно, как все не догадались раньше!

— Камень здесь, на студии, — сказал я.

— С чего вы взяли?

— Я довольно часто общаюсь с актерами. Насколько известно, в последние дни Лорр снимается в новом фильме с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман…

— Не понимаю.

— Картина называется "Касабланка". По-испански "сasа blапса" означает "белый дом" — одно и то же выражение, только на разных языках.

Девушка в задумчивости посмотрела на стоявшую вдалеке киностудию.

— Как все просто, однако. Силы брошены в Вашингтон, Северную Африку и бог знает еще куда, а то, что мы ищем, находится здесь, прямо под носом — в Голливуде.

Недолго думая, я направил машину в сторону киностудии.

Вокруг здания прогуливались охранники. Беспрепятственно пройдя внутрь, мы столкнулись с группой техников, которые либо работали в ночную смену, либо пришли раньше обычного. На вопрос про Эрла Флинна ответа не последовало.

— Мы знаем, что мистер Флинн в здании, — сказал я.

— Да, он изрядно выпил и, наверное, отсыпается. Знаете, он хороший парень, поэтому мы прикрываем его, — наконец сказал один из рабочих.

— Ну, что? По-моему, мы на верном пути.

Быстрым шагом мы пересекли вестибюль и открыли незапертую дверь съемочной площадки. Перед глазами предстал сплошной беспорядок: половина павильона оказалась завалена различным хламом, другая переделана в некий ночной клуб. С потолка свисали вентиляторы, в углу стоял старый рояль, а посередине находился бар. Там, где кончались декорации, начинался склад для всевозможного оборудования. Кругом на съемочной площадке валялись пустые бутылки, стаканы, пистолеты, ключи. Оставалось неясным: бардак являлся задумкой режиссера фильма или был делом рук пьяных дебоширов? Камеры, словно огромные насекомые, окружали разгромленный бар.

За одним из столиков сидели двое мужчин. Флинн был настолько пьян и напуган, что залпом опустошал стоявшие перед ним бутылки, не отличая холодный чай от виски и пива. Напротив сидел покойный Бэрримор, который оказался не совсем мертвым. Освещение не горело, однако на стол падал красноватый свет. Не веря глазам, я увидел, что источник сияния находится в груди Великого Профиля.

— Что происходит, Джек? Какой-то хаос кругом, может, все нам лишь снится? Мне надоело, что на пятки постоянно наступают сопливые мальчишки, возомнившие себя талантами, — проворчал Флинн и со злостью швырнул стакан в стену.

Бэрримор стеклянными глазами смотрел на собеседника.

— Только мы — настоящие звезды, Джек! Никто никогда не сыграет Шерлока Холмса, Дон Жуана, Робин Гуда лучше нас. Надо прекратить бесконечное пьянство, иначе наступит конец карьере.

Бэрримор кивнул в знак согласия. Не знаю, каким образом мертвецу удавалось подавать явные признаки жизни; очевидно, за столом рядом с Флинном сидел уже не Бэрримор. Красный свет, мерцавший в груди покойника, наводил на страшную мысль, что перед нами восставший из ада призрак. Женевьева сжала мою руку словно тисками.

— Черт побери, я стану великим! — кричал Флинн, швыряя опустошенные бокалы в стену.

Рубин в груди Бэрримора постепенно становился отчетливо виден. Там, где должно находиться сердце, кожа медленно расползалась в стороны под круговыми движениями камня, ясно виднелись ребра и внутренние органы. Дьявольский свет играл бликами на лице Флинна.

— Если Эрл получит камень, то станет следующим хранителем. Люди никогда не заметят странностей в поведении актера. Рубин надежно скроется от мира… или мир на время от рубина.

— Разве камень не убьет его?

— Нет, Флинн когда-нибудь умрет своей смертью. Все умирают…

— Кроме вас?

— Да, кроме меня, — тихо отозвалась Женевьева голосом маленькой напуганной девочки.

Сквозь стеклянный купол съемочного павильона медленно пробивались солнечные лучи. С опаской взглянув на спутницу, я подумал, не причинит ли ей вред дневной свет. Флинн и Бэрримор по-прежнему не замечали присутствия в зале посторонних.

Внезапно раздался выстрел, и Женевьева вскрикнула от боли. В глазах девушки застыли удивление и страх, на груди появилось темное кровавое пятно.

— Кроме меня, — едва слышно повторила она, медленно оседая на пол.

Вынув пистолет, я развернулся и увидел, как Беннет Маунтмейн не спеша приближается к импровизированной сцене. Голову мерзавца покрывала свежесодранная кошачья шкура, от которой исходил отвратительный запах, на лице его засохли капли крови.

— Серебряная пуля, небольшой подарочек от меня, — пояснил Маунтмейн.

Женевьева стонала от боли, впервые за долгую жизнь девушка ощущала беспомощность и отчаяние. Впадая в забытье, она что-то бормотала по-французски.

Лицо негодяя выражало презрение и удовлетворение.

— Не ожидал вновь встретиться с вами так скоро, мистер Детектив-Неудачник. Может, померимся силой, раз вы такой смельчак?

Дуло пистолета смотрело прямо мне в лицо.

— Попробуй только выстрели, мерзавец, — раздался сзади голос пьяного Флинна.

Обернувшись на столик, где сидела зловещая парочка, мы остолбенели — Флинн светился красноватым светом. Страшный хохот актера огласил помещение. Маунтмейн выстрелил, однако пистолет взорвался в его руках. Нечеловеческий смех Эрла словно вихрь поднял лежавшие вокруг вещи и закружил в зловещем танце. Вентиляторы на потолке завертелись с бешеной скоростью, каждую минуту готовые сорваться вниз на головы людей. Флинн стоял, раскинув руки в стороны, остекленевшие глаза медленно обводили присутствующих. Тело Бэрримора покачнулось и упало на пол, из грудной клетки, переливаясь бликами, выкатился огромный красный камень. Дьявольское сияние залило помещение, ослепляя глаза.