Книга Билоны - Кин Джаферд

— Мне нечего бояться! Я не отдаю, принадлежащее мне по праву! И вообще-то, Я задал вопрос об избранном народе и Завете.

— Ох, чувствую, напрасно Я ввязался в ответы на твои вопросы. Но не для моего разума оставлять незавершенным то, на что сам подрядился. Не хочешь — не слушай!

— Продолжай, — хмуро, будто сплевывая, процедил Дьявол.

— Тогда к делу! Итак! Душа, всем без исключения людям, дается Создателем в одинаковом состоянии — содержащей в себе столько добра, сколько необходимо человеку, чтобы пройти свой путь к Дому БОГА. Но разум человеку Бог не дал в совершенном виде. ОН позволил разуму людей, в отличие от ангелов, не следовать за душой. В этом проблема естества человека. Пока не установится гармония разума и души, люди не смогут осознавать, какая из истин в их душе является истиной добра или зла. Спаситель и был отправлен Создателем на Землю, чтобы разум человечества начал свое движение к намеченному БОГОМ совершенству и гармонии с душой. Эту судьбоносную для человечества миссию он поручил СВОЕМУ СЫНУ начать в народе, патриархи которого признали Создателя всеобщим и единственным Творцом НАЧАЛА ВСЕГО. Не на погибель твоей истины СЫН БОЖИЙ воплотился в Богочеловека, а для того, чтобы открыть людям, к чему должен стремиться их разум.

И в завершение — об избранном народе. Ты говоришь, этот народ «Предатель» и «Изгой»?! Сие — не так! Создатель не ставит подобное клеймо на тех, кого не коснулся ЕГО разум, кому еще не пришло время и не выпала честь видеть собственного БОГА. Не имея, как и все человечество, гармонии души и разума, народ иудейский не понял, что избранность предполагает, прежде всего, испытание на ее истинность. Создатель, как ты не раз мог убедиться, никогда не отступает от принятого решения. Он испытывал, и будет испытывать, избранный ИМ народ, до времени, пока не утвердится в чистоте искренности его веры в заповеди, которые ОН ему открыл. Самому народу дойти до этой искренности пока не по силам. В душе его хаос, посеянный убогостью разума, который беспрестанно мечется между истинами добра и зла. Но выбраться из этого хаоса ему должен помочь, присланный на Землю Спаситель. ОН единственный, кто может наставить разум этого народа на путь обретения его душой главной истины БОГА.

Тебе, отторгнутому от БОГА, сразу этого не понять. Не понять, потому что ты никогда не признаешь, что этот народ изгоем сделал не Создатель, а люди. Не признающие единого Творца — не признают и избранный ИМ народ! А вот с твоим клеймом — все наоборот. Ты — изгой по воле БОГА, потому что видел Создателя и питался от величия ЕГО РАЗУМА. С разума, коснувшегося сущности БОГА, спрос особый и по самому дорогому счету! По нему, как мне ИМ было сказано, ОН взыскивает САМ, лично!

— Не убедил, — только и смог глухо вымолвить Дьявол, потому что разум ему уже твердил: «Власть истины зла над человеком падет, если ты не убьешь Спасителя!»

— Мне это уже не интересно, — дал понять ЕГО ВОЛЯ Дьяволу, что тема разговора исчерпана. — Но Я бы хотел снова увидеть тебя, потому как уверен, что из задуманного тобой ничего не получится.

— Ловлю на слове эталона чести добра, — живо отреагировал хозяин антимира. — Где и когда?

— Здесь же. По прошествии тысячелетия. По поводу тех же предмета и темы.

Они оба одновременно сделали по шагу назад, оказавшись в пространстве-времени, где столкновение их ненависти друг с другом могло породить в развитии Вселенной уже давно забытый хаос. Крест БОГА, стремительно выдвинувшись вперед, заслонил собой ЕГО ВОЛЮ, не оставляя у Дьявола сомнений в своей готовности начать карать зло прямо сейчас, приди на это приказ Создателя. Таким же образом поступила и ненависть великого изгоя. Ощетинившись жалом всех пороков человечества, она настроилась защищать зло до окончательного истощения сил его истины. Чистый разум ЕГО ВОЛИ и Дьявола больше не сдерживал порывы их естества. Он был замурован ими в его основах. Поле нейтральности исчезло тем же непонятным для них образом, каким и появилось для первой в истории Вселенной встречи разумов, представляющих абсолютное зло и добро.

— Домой! — раздался в каждом внутренний голос. Это Вселенная, послушная РАЗУМУ САМОГО, разводила их по разные стороны. Она оставляла им реальный шанс увидеться в оговоренный срок.

Только Создатель знал, с чем они прибудут на новую встречу к дальним вехам, начинающего свое шествие по Земле первого миллениума новой эры человечества.

* * *

Марафон времени не имеет особенностей. Когда-то, стартовав без разбега от НЕЧТО, из которого Создатель сформировал НАЧАЛО ВСЕГО, он также когда-то снова вернется к своему старту. Время безразлично к тем и тому, кто и что его наполняет. Оно — составная часть сущности САМОГО, полностью подвластно ЕМУ и, поэтому, преломляется в созданном им во Вселенной разуме в той форме, в которой этому разуму ОН повелел его воспринимать. Человечество в целом воспринимает время посредством событий, ставших для него судьбоносными, а люди — через состояние их души и тела, на которых неизбежно возникают зарубки детства, отрочества, юности, зрелости и старости.

Отпущенное человеку для жизни время — мизерно. Сначала людское сознание торопит его, надеясь как можно скорее вкусить ту красоту жизни, которую способно представить. Но вскоре наступает срок, когда человек умоляет время замедлить свой бег, понимая, что оно неминуемо приближает минуту, после которой тело превращается в тлен, а душа устремляется во владения тех, истины которых он выбрал для своей жизни, но образа и разума сил, ведущих его по ней, не представляет. Как, собственно, не представляет и места их обитания. Страх или безразличие овладевают человеком, когда он не находит пути бегства от того, чем неизбежно заканчивается предопределенность его судьбы.

А что время? Оно безжалостно, оно себя в долг не дает. Столь же немилосердны в его расточении людям и те, кто привносит в их души добро или зло. Создатель — по причине сущности жизни: она — в ее Вечности. Разве можно продлевать то, что нескончаемо, как и время?! Поместив человека в реальное бытие, САМ подарил ему разум, несовершенство которого делало постижение им вечности, а отсюда — и жизни, недостижимым до момента, когда главная истина БОГА станет человеческой сущностью. Сумеют люди превратить себя в Свет истины Создателя — тогда и вечность жизни станет для них очевидностью. К ним, наконец-то, сойдет озарение, что разум и душа, наполнив себя истиной БОГА, становятся сущностью беспрерывного течения бытия, а значит — и времени. Нет — так и будут мучиться страхом конечности плоти и скорбью неизбежной утраты всего, что составляет ее наслаждение.

Совершенно иными резонами руководствовался Дьявол в своем отношении к времени человеческой жизни. Он прекрасно сознавал, что не владеет Временем Вселенной, так как занял свое место в бытии, когда беспрерывность его течения уже давно приняла характер необратимости. Не менее понятной ему была и тщетность любых попыток установления второй власти над временем, пока САМ остается сущностью НАЧАЛА ВСЕГО. Но столь же очевидным для него оказалось, что, несмотря на отсеченность от владения Временем Вселенной, он обладает собственными неограниченными возможностями прямого воздействия на время человеческой жизни на Земле. Великий изгой быстро сообразил, что жизнь человека станет короче ровно настолько, насколько душа и разум выдавят из себя истину БОГА. Взращенное Дьяволом в себе изуверство как раз и основывалось на незаинтересованности зла в сколько-либо длительной жизни человека. Чем быстрее, грезилось ему, она прекратится, не важно для кого — ревнителей греха или добра, тем больше гарантий, что Создатель не успеет своим вмешательством навсегда закрыть в душе человека возможные входы в нее истины зла. По-своему он был прав, ожидая каждое мгновенье своей жизни подобного хода от БОГА.