Книга Все, что пожелаю - Розмари Роджерс

Она все-таки попыталась отстранить его руку, обвившую талию, но его мышцы напряглись, и он, прижав ее к себе и приподняв, поволок за собой.

Добравшись до пыльных кустов, он свободной рукой швырнул на камни одеяло, подтолкнул туда Анжи и прижал ее к земле своим телом. Она порывисто вскинула колено, пытаясь ударить его в пах, и, кажется, это ей удалось, потому что индеец негромко охнул.

— Прекрати! — рявкнул он по-французски, и Анжи от неожиданности застыла. Какой знакомый голос! — Делай вид, что сопротивляешься, — продолжал он на том же языке, — иначе они заподозрят недоброе.

Нет, этого быть не может! Или все-таки может?

Откинув голову, она вгляделась в его глаза. Не черные, даже не карие… желтые, как заморский янтарь! Тигриные. Джейк? Это лицо Джейка, покрытое толстым слоем краски? О Иисусе… если так, почему он это делает?

— Это ты? — прошептала она.

Вместо ответа он погладил ее по животу и нетерпеливо дернул свою набедренную повязку. Ледяной взгляд пригвоздил ее к месту. Ни искорки милосердия, ни унции жалости!

— Кричи, — процедил он. — Погромче. Спектакль должен быть достаточно убедительным.

— Но что… нет!

Он грубо раздвинул бедра Анжи и одним толчком вонзился в лоно, так неожиданно и больно, что она не смогла сдержать крика, которого требовал Джейк. Тот, согнув руку, придавил ее грудь и взял девушку быстро и грубо. Анжи наконец дала волю эмоциям и страху, изводившему ее все это время, и зашлась в истерическом вопле, пока не надорвала горло. Пробормотав ругательство, Джейк наконец ослабил хватку, приподнялся и с кривой усмешкой заключил-:

— Думаю, ты неплохо сыграла.

Он присел на корточки, одернул кожаную безрукавку, прикрыл Анжи краем одеяла и обернулся к собравшимся у костра мужчинам. Те остались безразличными. Тогда Джейк громко бросил фразу на наречии апачей, поднялся, оставив девушку лежать в полыни, направился к огню и пригвоздил одного из сидевших презрительным взглядом:

— Hakani unu nahanu? — перешел он на наречие команчей.

Команчи отвел глаза, очевидно удивленный тем, что к нему обращаются на родном языке, и пожал плечами.

— Ничего со мной не случилось, — угрюмо выдавил он.

— Почему же в таком случае ты стакнулся с людьми, не уважающими обычаи команчей? — допытывался Джейк, пренебрежительно ткнув пальцем в остальных. — Вижу, тебе не слишком по душе то, что они вытворяют.

— Мне не по душе то, что вытворяют белые люди. Нужно бороться не между собой, а с ними, иначе нас уничтожат поодиночке.

Джейк, немного помолчав, кивнул:

— Это правда. Но такой способ не годится.

— А ты знаешь другой, получше?

— Знаю только, что белых слишком много» и если станешь сражаться с ними пулями и стрелами, никогда не победишь.

Горькая улыбка была ему ответом, и Джейк от всей души пожалел, что не может предложить этому человеку столь необходимого решения. Поднявшись, он объявил:

— Мы уезжаем. Я беру женщину с собой. Команчи тоже встал и кивнул:

— Ты завоевал ее в драке. Она твоя. Если отдашь ее дону Луису де Ривера, он заплатит золотом.

— Спасибо за совет.

Его подозрения подтвердились, но Джейк по-прежнему горел молчаливой яростью. До какой же низости опустился дядюшка!

Он подхватил Анжи с земли. Девушку все еще трясло, но она не протестовала, когда Джейк завернул ее в одеяло, бросил поперек седла, а сам сел сзади. Вскоре лагерь остался позади. Хотя погони он не ожидал, все-таки рисковать не следовало, и поэтому лошадей гнали во весь опор. Один за другим команчи, сопровождавшие его, исчезали, растворялись в ночи, словно по какому-то молчаливому соглашению, и он наконец остался наедине с Анжи. Теперь возможным преследователям придется разделиться: следы ведут сразу в нескольких направлениях.

К утру Анжи, немного успокоившись, забылась от усталости в его объятиях. Одеяло сползло, открывая мягкие белые груди. Джейк вспомнил, как она боролась с похитителями, выказывая поразительные стойкость и мужество, и снова ощутил холодную ярость при мысли о том, что чужие грязные руки касались этого изящного тела.

Ему страстно захотелось прикончить их всех. И совсем недостаточно, что он расправился с тем, кто хотел первым обесчестить Анжи. Будь ситуация несколько иной, Джейк зарезал бы его как свинью, по обрядам апачей, как полагается при подобного рода преступлениях. При мысли о том, как он едва не потерял ее в ночи и отыскал только благодаря крику Анжи и отсветам костра, у него кровь стыла в жилах. Насильников было шестеро. Вряд ли бы Анжи пережила эту ночь.

И всему виной его дядя.

Больше всего на свете он хотел бы заставить дона Луиса заплатить за эту гнусность, но доказательств нет. Вряд ли кто-то поверит словам грязного индейца. Даже если против дона Луиса выступят люди, затаившие на него зло, показания их наверняка окажутся слишком расплывчатыми и неубедительными. Джейку нужно нечто большее. Неопровержимые улики или свидетели, словам которых поверят, если против столь влиятельного человека будет возбуждено судебное расследование. Но за все эти годы не удалось найти ни того, ни другого. Оставалось надеяться, что когда-нибудь безнаказанность сделает его неосторожным и чересчур самоуверенным. Когда-нибудь…

Анжи пошевелилась.

— Куда мы едем? — сонно спросила она. — Нужно скорее увидеть маму или дать ей знать, что я жива.

Джейк, умудрившись заплести ее волосы в подобие косы, свисавшей со спины, поспешно прикрыл одеялом ее груди.

— Мы пока не можем вернуться, Анжи.

— Почему нет? — вскинулась девушка, и он только сей час заметил расплывшийся по ее скуле багровый синяк. — Я не вернусь на ранчо «Де Тезон»!

— Ни в коем случае. Но я не рискну отвезти тебя домой Если такое случилось однажды, значит, вполне может повториться.

— Хочешь сказать, бандиты… я действительно в опасности? И все из-за этой земли?

Вместо ответа Джейк натянул поводья под укрытием карниза, нависающего над крытым откосом Собачьего каньона. Столовые горы с плоскими вершинами окрасились алым под лучами рассветного солнца. Каньон прорезал каменные пласты, поднимаясь к вершине горы, самой западной из хребта Сакраменто, и петляя прихотливыми изгибами между огромными многоцветными отрогами. Извилистая горная тропа, льнувшая к скалам, серпантином поднималась все выше, до перевала, где росли горные сосны и узкая речушка прокладывала звенящую дорожку среди валунов, собираясь природными бассейнами в каменных впадинах.

Это ущелье, которое мексиканцы именовали каньоном де Перро, считалось местом сбора апачей мескалеро. Часто безрассудные горячие мексиканцы, преследуя шайки индейцев, попадали сюда по узкой тропе, загороженной скалами с обеих сторон, и слишком поздно замечали, что за каждым кустиком и булыжником прячется враг. Град камней и стрелы сбивали их вниз, с огромной высоты, в бездонную пропасть, где поджидала старуха с косой. Многие находили на дне каньона свой последний приют.