Книга Племена Гора - Джон Норман

— Меня не интересуют твои мотивы, — перебил ее я.

Она смотрела на меня с нескрываемым ужасом. Затем зарыдала и низко опустила голову.

— Я выдала тебя Ибн-Сарану, — прошептала Велла. Я пожал плечами.

— Разве это не ужасно?

— Рабыня должна беспрекословно исполнять любую волю хозяина.

Велла отвернулась к стене:

— Я никогда не решусь сказать тебе, что еще я сделала.

— Ты предала Царствующих Жрецов, — сказал я. — И в этом ты пошла до конца.

— Это что-то изменит? — пролепетала она, смертельно побледнев.

— Не знаю, — ответил я. — Это могло привести к уничтожению и Земли и Гора. Это могло привести к окончательной победе курий.

Она задрожала.

— Я проявила слабость. Они бросили меня в подвал. Там были урты. Мне стало очень страшно. Я ничего не могла сделать. А они обещали меня отпустить.

Я дернул за кожаный ремень, чтобы проверить, насколько надежно скручены ее руки.

— Тебя никогда не отпустят, — сказал я.

— О, Тэрл! — рыдала она. Затем, успокоившись, она снова спросила:

— Это что-нибудь изменит?

— Не знаю, — ответил я. — В стальных мирах могут не поверить твоим уверениям.

Она дрожала и всхлипывала.

— Слишком многие знают о твоем предательстве, — сказал я. — Очень скоро твоя жизнь потеряет всякую цену.

Я вспомнил Самоса. Этот человек не отличался терпением.

Она взглянула на меня.

— Меня подвергнут пыткам и посадят на кол? — спросила она.

— И не надейся, — покачал головой я. — Ты — рабыня, и тебя ждет по-настоящему унизительная и мучительная казнь. В Порт-Каре тебя отправят на Свалку Смерти. Разденут, свяжут и бросят в канаву с уртами.

Она в ужасе опустилась на колени. Я долго смотрел на Веллу. Наконец она подняла голову:

— Сможешь ли ты простить меня за то, что я сделала?

— То, что тебя так волнует, для меня совершенно не важно. Ты — рабыня. Ты исполняла волю своего хозяина. Ни один мужчина не станет преследовать женщину за послушание своему хозяину.

— Значит, — мягко произнесла она, — ты не окажешь мне чести жестоким наказанием?

— Я не собираюсь тебя прощать, — ответил я. — Ты позволила себе много удовольствий, на которые не имела права.

— Каких удовольствий? — уставилась она на меня.

— В Девяти Колодцах, — сказал я, — после того как ты дала ложные показания и тебя сняли с пыточного стола, ты посмотрела на меня и улыбнулась.

— И все? — опешила она. — Такая мелочь? Прости меня, Тэрл.

— Когда меня заковали в цепи и приговорили к каторжным работам в Климе, ты снова улыбнулась. И бросила мне подарок. Шелковый платочек. И еще ты послала мне воздушный поцелуй.

— Я ненавидела тебя! — крикнула она, стоя на коленях.

Я улыбнулся.

— Я поступила как рабыня, — прошептала Велла, опустив голову.

— А ты знаешь, почему ты поступила как рабыня? — спросил я.

— Нет.

Я посмотрел на нее. Она стояла на коленях в короткой грязной накидке и затравленно смотрела на меня снизу вверх.

— Потому, что ты и есть рабыня.

— Тэрл!

В дверь постучали. Я скользнул за спину девушки и упер лезвие кинжала в ее горло.

— Только попробуй закричать, — предупредил я. Она поспешно кивнула.

— Велла! Велла! — звали снаружи.

Стук усилился.

— Ты мне не веришь, Тэрл? — тихо спросила она.

— Ты — рабыня, — прошептал я. — Ответь. — Нож по-прежнему маячил возле ее горла.

— Да, господин! — откликнулась она.

— Не забудь, что к началу двадцатого ана ты должна доставить удовольствие стражникам в северной башне!

— Я почти готова, господин. Я не опоздаю.

— Если опоздаешь хоть на пять ен, тебя поласкают пять пальцев из сырой кожи. — Так называют в шутку специальный кнут для рабынь. Удары его весьма чувствительны, но благодаря мягкости кожи кнут не портит внешнего вида девушки.

— Я не опоздаю, господин! — крикнула Велла.

Мужчина ушел.

— Ты подвергаешь себя большой опасности, — прошептала она. — Тебе надо бежать.

Я вложил кинжал в ножны.

— Люди в касбахе находятся в еще большей опасности, — улыбнулся я.

— Как ты сюда попал? — спросила она. — Разве здесь есть потайной ход?

Я пожал плечами:

— Они меня не заметили. Любопытство не украшает кейджеру.

Она оцепенела.

Я ждал у ворот касбаха, невидимый для окружающих в защитном поле кольца. Когда из ворот выехал на разведку небольшой отряд, я просто проскользнул внутрь. Потом я прошелся по кухням касбаха в поисках подходящего одеяния для Веллы.

Я еще раз взглянул на стоящие по сторонам зеркала лампы. Одна из них подойдет.

Вскоре, держа в руке лампу и таща за собой связанную рабыню, я вошел в длинный холл.

Мы миновали нескольких стражников. На мне была одежда воина соляного убара, которую я позаимствовал у пленного. В касбахе несли службу новые наемники. На меня никто не обращал внимания, все смотрели на соблазнительную рабыню, одетую нарочито безобразно. Велла, ничтожная потаскуха, грациозно несла свое роскошное тело, принимаясь сладострастно покачивать бедрами каждый раз, когда на нее падал взгляд мужчины.

Я посмеивался, а она сердито трясла головой.

Подойдя к узкому окошку, через которое вряд ли смог бы протиснуться взрослый мужчина, я поднял лампу и несколько раз качнул ею из стороны в сторону. Затем я задул лампу. Мы стояли в темноте, в узенькое окошко едва пробивался тусклый лунный свет.

Часовой на стене отбил двадцатый ан.

— Тэрл, меня ждут в северной башне, — сказала Велла. — Уже двадцатый.

— Подождут, — ответил я.

— Если я не приду, они пойдут меня искать. И обнаружат тебя. Беги, если можешь.

Я увидел скачущих по пустыне всадников.

— Они ждут меня в северной башне, — повторила Велла.

— Я думаю, воинам в северной башне сейчас будет не до рабыни.

— Не понимаю, — сказала она.

Я уже побывал в северной башне, под охраной которой находились северные ворота.

— Скоро касбах падет.