Книга Лики огня - Крис Банч

— И нас тоже, — уточнил Ангара. — И этот остров, о котором договорился Пенвит, ничего существенно не изменит.

Хедли вздохнул:

— Хотелось бы мне быть религиозным, как в детстве, и верить во всякие чудеса.

— Вроде того трюка, который отколол наш малыш-мусфий.

— Нет, я не то имею в виду. Черт, иногда мне даже хочется, чтобы объявился Редрут и расшевелил наше болото. Есть, знаете ли, такая дурацкая теория, что новые тревоги могут помочь избавиться от старых.

Ангара встал из-за стола, подошел к стоящей в углу бункера походной койке, достал из рундука бутылку и протянул ее Хедли:

— Бери. Даю тебе увольнительную на один день. Не распивай ее с нашими парнями. Найди кого-нибудь… другого пола. Но не больше одной или двух.

— Спасибо, сэр. С моим везеньем, эти ублюдки бросятся в атаку, как раз когда я напьюсь.

Мусфии постепенно утрачивали свой жизнерадостный настрой. Вроде бы установился мир, но воины продолжали гибнуть. В городах за чужеземцами всегда следили, всегда их сопровождали шайки угрюмых детей — мусфии были против возобновления работы школ, считая, что это противоречит их политике «не собираться большими группами».

С наступлением комендантского часа улицы пустели, но патрульный в любой момент мог получить пулю в лоб неизвестно откуда и потом, умирая мучительной смертью, услышать звук торопливо удаляющихся шагов. За ними наблюдали даже гораздо пристальнее, чем им казалось. Воздушный корабль кто-то помечал, и его полет над D-Камброй отслеживался надежнее, чем если бы его вели тысяча радаров. И если возникала такая возможность, неизвестно откуда прилетал «сорокопут».

Экмюль, как и центры других городов, стал для мусфиев опасной зоной, если только они не появлялись крупным воинским подразделением, да еще и с воздушной поддержкой. Но даже и тогда их отстреливали снайперы — глядишь, одного-двух и недосчитаются. Чужеземцы чувствовали себя уверенно только на основных островах.

И все же мало-помалу мусфии побеждали. Люди уставали, некоторых захватывали в плен или убивали. То один, то другой человек исчезал, растворившись среди обывателей. Никто не осуждал их, никто не называл их дезертирами — не всем под силу вести партизанскую войну с непредсказуемым концом.

И только Корпус продолжал сражаться.

* * *

Экраны Вленсинга давали не больше повода для веселья, чем экраны Ангары. И дело тут было не столько в продолжающихся потерях, сколько совсем в других аспектах происходящего.

Оккупация Камбры стоила кланам больше, несравненно больше, чем выгода, которую они получали от эксплуатации этой системы. Ценные минералы — роскошь для мусфийских миров — утекали на родину жалкой струйкой. Кланмастеры, субсидирующие Вленсинга, были готовы отказаться от курса, ведущего к банкротству.

Нужно было срочно что-то предпринять. Жаль только, что Вленсингу никак не приходило в голову, что именно.

Квартальный надзиратель имел все основания гордиться собой. Он заметил засаду — двух мужчин и двух женщин, ожидающих около его дома появления патрульных. Используя специальный ком, он поставил мусфиев в известность о своих наблюдениях. Вскоре появились около сорока мусфийских воинов, и с сидящими в засаде было покончено. Скорее всего, они не пожелали бы сдаться, но мусфии и не дали им такой возможности, поливая четверку огнем бластеров до тех пор, пока их тела не превратились в неузнаваемые груды обугленной плоти.

Надзиратель получил в награду пачку кредитов, но умолял чужеземцев не превозносить его публично. Они согласились, но спустя два дня, сразу после полуночи, в квартире надзирателя взорвалась бомба. Сгорели все — он сам, его жена, мать жены и четверо детей.

Его преемник оказался менее амбициозным, да и со зрением у него были нелады.

Отряд из десяти человек угодил в ловушку в скалистой местности неподалеку от высокогорного плато. Они не смогли вырваться из окружения и приняли бой. Вленсинг бросил против них свои корабли. На скалы обрушились ракеты и бомбы. Но когда эхо взрывов затихло и пыль осела, из укрытия в горах открыл огонь уцелевший стрелок. Вленсинг отправил на его поиски наземный отряд.

Спустя три дня последний из десяти был убит. Мусфии потеряли четыре «винта», «аксай» и сорок три воина.

Обе воюющие стороны рассматривали этот инцидент как поражение.

В одной из шахт компании «Миллазин» произошел взрыв по неизвестной, но, скорее всего, естественной причине. В одной из очистных выработок на глубине двух километров под землей оказались в ловушке шахтеры под угрозой затопления водой. Спасатели, предприняв отчаянные усилия, поняли, что не сумеют спасти горняков вовремя, и обратились за помощью к правительству.

— Что это за шахтеры? — спросил Вленсинг Даафа.

— В основном 'раум. Военнопленные и преступники.

Вленсинг задумался.

— Просьбу отклонить. Аварийные работы обойдутся слишком дорого.

— Военный Лидер, разве это благородно? — рискнул спросить Дааф.

Вленсинг зашипел от ярости, рефлекторно выпуская и втягивая когти.

— Не смей дерзить мне, или я тебя вышвырну отсюда обратно в твой клан!

Дааф устремил пристальный взор на своего начальника и, не ответив, вышел.

Вленсинг смотрел на опустошенный Силитрик и задавался вопросом: каким мог быть его ответ год назад?

Но одно — тогда, а другое — сейчас. Вленсинг никогда не отступал от задуманного, и этот случай не стал исключением. Слишком много мусфиев навечно остались лежать здесь — от Эска и до какого-нибудь мелкого уборщика. Их гибель не позволяла ему сдаться. Война между людьми и мусфиями не может не закончиться победой последних. Но при одном непременном условии — если мусфии будут продолжать сражаться, все туже закручивая гайки.

Он, во всяком случае, не станет колебаться и увиливать, как некоторые из них.

* * *

Жители системы Камбра впали в состояние шока, узнав, что около сотни шахтеров оказались обречены на медленную смерть в неотвратимо поднимающейся воде. Слухи передавались из уст в уста, и новые «торговцы» — солдаты Корпуса — получили сообщение о готовящейся общей забастовке. Узнав об этом, Вленсинг запретил распространение слухов под угрозой репрессий.

Однако в назначенный день работала лишь горстка коммерческих предприятий. Вленсинг отправил на улицы солдат, и они силой заставили торговцев открыть свои магазины. Но покупателей практически не было. Хуже того, в этот день на работу вышли лишь очень немногие администраторы, клерки, дворники и переводчики. Вленсинг рвал и метал, приказал уволить всех отсутствующих, и его подчиненные повиновались.

Забастовка закончилась, но «машина» мусфиев притормозила — ее «колеса» не могли работать без человеческой «смазки». Некоторые призывали Вленсинга смягчить свою позицию, но он заявил, что его распоряжение не может быть отменено. Тогда, не поднимая особого шума, некоторые мусфии из числа руководителей восстановили на работе большинство своих прежних сотрудников, и жизнь потекла почти как прежде.