Книга Украденный сон - Александра Маринина

Жена была в восторге. Все шло так, как она себепредставляла, выходя замуж за Аркадия. Родилась девочка.

Но блистательно начавшаяся карьера вдруг застопорилась.Аркадий периодически напивался и впадал в хандру, слушал грустную музыку ирассуждал о смысле жизни, греховности и прочей ерунде. Жена стала нервничать,она ваяла из него дипломата и считала, что он должен работать, угождать нужнымлюдям, ходить на приемы, а он вместо этого валяет дурака. А потом на одном изответственнейших приемов Никифорчук безобразно напился, потерял лицо, говорилглупости – одним словом, вел себя не правильно. Основной темой его пламенныхпьяных высказываний было то, что, мол, все мы тут сидим сытые и благополучные иделаем вид, что все в порядке, а на самом деле каждый из нас пришел сюда потрупам и на каждом лежит грех. В течение суток его отозвали в Москву. Он сталневыездным, на зарубежных поездках можно было ставить крест, поэтому жена,долго не раздумывая, забрала дочку и все совместно нажитое и без сожаленийпокинула брачное ложе. Шел 1977 год. К 1980 Аркадий допился до увольнения изВнешторга и с тех пор обретался в издательстве «Прогресс» в качествепереводчика. Когда в 1981 году родители окончательно вернулись из-за границы,жизнь его стала совсем невыносимой. На собственную квартиру он заработать несумел, поэтому был вынужден ежедневно выслушивать родительские причитания иупреки. Он терпел сколько мог, потом женился на официантке и ушел жить к ней. Сзадушевным другом Сергеем Градовым он виделся за эти годы только один раз, в1983 году, на встрече выпускников 1973 года, перекинулся с ним парой слов,обменялся телефоном, помялся и потихонечку покинул праздник. Хвастать ему былонечем.

По мере появления совместных предприятий дела у Аркадияпошли чуть получше, его стали приглашать для устного перевода на различныхсерьезных и несерьезных переговорах.

В 1991 году его в очередной раз пригласили переводить напереговорах с каким-то голландским фирмачом. Голландец вмиг положил глаз накрасивую секретаршу Вику, подававшую кофе и напитки, и после окончанияофициальной части пригласил ее в ресторан. Заодно позвал и Аркадия, так как объяснятьсяс девушкой без его помощи не мог. В ресторане все крепко набрались, и фирмачповез их к себе в гостиницу, в двухкомнатный «люкс».

Пока он развлекался с Викой, Никифорчук успел слегкавздремнуть на диванчике в соседней комнате. Голландец вышел из спальни сусталой улыбкой и предложил Аркадию объедки с барского стола. Девушка быланеобыкновенно хороша, и Аркадий, кляня себя в душе за слабость и превозмогаяотвращение к самому себе, предложение принял. Вика смутно напоминала емукого-то, и он спросил ее фамилию, надеясь вспомнить, где мог с ней встречаться.

Услышав фамилию «Еремина», вздрогнул и помертвел, но тут жепринялся утешать себя тем, что фамилия распространенная и это не более чемсовпадение.

Но отделаться от болезненного интереса к Вике оказалось нетак просто, поэтому Аркадий вызвался отвезти ее из гостиницы домой, зашел к нейи остался до утра. Посреди ночи она проснулась с криком, вся в поту, в слезах,вскочила с постели, налила стакан водки, выпила его залпом и рассказалаНикифорчуку про сон, который ее пугает. Потом она рыдала, билась в истерике, еервало, Аркадий вытирал ей слезы и с ужасом думал о том, что это они с Градовымвиноваты в искореженной жизни и поломанной психике девушки. Ему было мучительножалко Вику и так же мучительно стыдно. После двадцати лет угрызений это сталопоследней каплей.

Наутро он позвонил Градову и стал нести какую-то околесицу отом, что они-де должны помочь Вике, они виноваты в том, что ее жизнь сломалась,на них лежит тяжкий грех. Градову удалось на некоторое время успокоить старогоприятеля.

– Какой сейчас из тебя помощник, – ласково уговаривалСергей Александрович, – ты же дня прожить не можешь без стакана. Давай мысначала тебя в порядок приведем, а потом подумаем, как помочь девочке. Отведутебя к своему доктору, он тебе вошьет эспераль, поправишься, вот тогда и будемрешать.

На какое-то время уговоры помогли, но потом Аркадий все чащестал звонить Градову по ночам с бредовыми идеями наложить на себя руки инаписать покаянное письмо, или пойти к священнику исповедаться, или признатьсяво всем Вике и вымолить у нее прощение. Градов понял, что Никифорчук становитсяопасен. И решение Сергей Александрович принял, как обычно, грубое ирадикальное.

– Ну, как она? – тихонько спросил Арсен, зябкопоеживаясь и согревая дыханием замерзшие руки.

В комнате был полумрак, тихо жужжал электрокардиограф,самописцы вычерчивали загадочные кривые, в которых был зашифрован ответ назаданный вопрос.

– Пока ничего, держится, – ответил врач, отлепляя оттела девочки провода и складывая аппарат в чемоданчик. – Пульс хороший, тонычистые.

– Но долго так продолжаться не будет? – уточнил Арсен.

– Как вам сказать… – неопределенно протянул врач, – Вымне скажите, что вам нужно, а я тогда отвечу, как лучше это сделать.

Он заискивающе поглядел в лицо Арсену, для чего ему пришлосьсильно наклонить голову, так как старик был намного ниже ростом.

– Не подстраивайтесь под меня, – резко сказал Арсен. –Вы врач, вот и скажите мне совершенно определенно, сколько еще можно держатьдевочку на препарате без риска для ее здоровья. Вы называете мне конечный срок,и я в соответствии с ним буду принимать решение.

– Видите ли, – помялся врач. Ему очень хотелось угодитьАрсену, и он пытался понять, какой ответ тот хочет услышать. – В общем… Этозависит от состояния сердечной деятельности… Вообще от того, насколько оназдорова, не переносила ли тяжелых заболеваний в последнее время.

– Перестаньте морочить мне голову, – рассердился Арсен.– С вашей женой мне гораздо легче работать. Она всегда четко оценивает иситуацию, и свои возможности, и не боится настаивать на своих оценках. Я васдержу как специалиста, так имейте же свою точку зрения. Если бы я сам могрешать медицинские вопросы, я бы не платил вам бешеные деньги за услуги.

Так вы уж будьте любезны отрабатывать их добросовестно. Вотвы сейчас сделали ей укол. На сколько его хватит?

– На двенадцать часов.

– Стало быть, завтра в восемь утра нужно делатьследующий?

– Ну… В принципе – да.

– Что значит «в принципе»?

– Это уже становится опасным. Следующий укол можетубить ее. Она уже не проснется.

– Так, уже какая-то ясность, – хмыкнул Арсен. – А можеттак случиться, что и следующий укол ей не повредит?

– Конечно. Я же говорю, это зависит от ее здоровья, отсердца…

– Значит, ситуация выглядит таким образом, – подытожилАрсен. – Завтра утром вы осматриваете девочку и сообщаете мне, можно ли делатьследующую инъекцию. Если можно – делайте. Если нет – я приму решение, будитьдевочку или все-таки держать на препарате. К утру у меня будет достаточноинформации, чтобы принять такое решение.