Книга Дети белых ночей - Дмитрий Вересов

– Его любовь и вера спасли тебя в Кентербери и заставили время все вернуть на свои места...– Кирилл обернулся к Наталье и, по-прежнему держа девушку за руку, пристально посмотрел ей прямо в глаза.

Его образ вдруг утратил четкость, затем сменился размытыми бесформенными цветовыми пятнами, а потом в наступившей лилово-серой мгле мириадами крохотных звездочек в разные стороны брызнули золотистые огоньки. Но пальцы по-прежнему ощущали тепло другой руки. Наташа открыла глаза.

Совсем рядом лежал Вадим и с бесконечной нежностью наблюдал за ее пробуждением.

– Доброе утро, любимая...

Наташа счастливо улыбнулась и крепко поцеловала мужа.

Глава 7

Задрапированная фиолетовыми облаками Луна напоминала своего бутафорского двойника с задника Венской оперы, где снизошедший до «Кольца Нибелунгов» Герберт фон Караян давал отмашку заходящей на посадку вагнеровской валькирии.

Воспоминания Джейн о Вене были достаточно ярки, ассоциация возникла легко и непринужденно. Она сидела в мансардной комнате студенческого общежития, на подоконнике, положив утомленные дневной прогулкой обнаженные ноги на медленно остывающее железо карниза и, прижавшись спиной к оконному косяку, сосредоточенно размышляла.

Сначала о непростых отношениях английской разведки с этим городом, что не задались с самой первой акции – знаменитого двойного гамильтоновского адюльтера. А может быть, действительно была права мама: женщины и разведка – это более органичное сочетание? Ведь удалось же тогда, на заре имперского Петербурга, девице Гамильтон добраться до царя Петра! Если бы не завистливая спешка ее напарника и кузена, что так бездарно провалил свою миссию при первой Екатерине, возможно, весь ход новейшей истории был бы другим!

Да и потом... Хотя особо хвалиться нечем. Всегда примерно одинаковый сценарий, рассчитанный на силу взаимного притяжения между мужчиной и женщиной. Примитивные фантазии сент-джеймских умников для нехитрых трехходовок в духе Иена Флеминга. В результате – временные успехи внешнеторговых компаний и ничего крепкого, стратегического. Пустая трата времени и денег, несколько смягченная во времена Анны Иоанновны Остерманном и чуть позже – алчным Бестужевым.

Высоколобый и романтический сепаратизм Грибоедова ослабили Ниной Чавчавадзе, безжалостно манипулируя совсем еще девочкой. А отпрыск древнего боярского рода, легко обойдя безыскусные «аглицкие» капканы, сыграл свою игру. Пришлось действовать как всегда в минуту реальной угрозы интересам Британии. Британии ли?

В какой момент ближние интересы пузанов из Сити стали подменять собой интересы короны и нации? Насколько справедлива подобная плата за сомнительное удовольствие именоваться старейшей демократией континента?

Даже из англомана Сперанского, с таким трудом проведенного в ближнее окружение царя Александра, не получилось агента влияния, он оказался шалтай-болтаем в коварной интриге вокруг все тех же персидских интересов! Поистине, достойно уважения купеческое упрямство при достижении поставленной цели, но цена этой последовательности слишком высока!

И дело не в бесславной Крымской войне, давшей Британии лучший женский символ – Флоренс Найтингейл. Опять же, джентльмены, женщина! Дело в предопределенности действий разведки Ее Величества в России и Петербурге-Ленинграде.

Заспиртованная голова девицы Гамильтон, стоящая на полке в Кунсткамере, вусмерть накачанный водкой Кларедон, бедняга Аллен Кроми, в последний свой час бивший комиссаров на выбор, словно буйволов на сафари,– вот знаковые фигуры наших успехов!

Внезапно облако причудливой формы отвлекло Джейн от невеселых раздумий. Прямо над остывающим железным колпаком мансарды неспешно проплывал в сумеречном небе философски спокойный, гривастый Элиас. Джейн сразу же узнала своего пони, одного из лучших друзей детства. Лицо девушки осветилось улыбкой – сдержанной, но исполненной бесконечной теплоты и умиления.

Вместе с первыми солнечными стрелами наступающего дня к ней пришла жажда деятельности, усиленная осознанием своей решимости идти до конца и верой, что у нее достанет силы выполнить поставленную перед ней задачу: дискредитировать Маркова-старшего и, несмотря ни на что, сохранить случайно обретенное, но бесконечно дорогое чувство – безоглядную и ни на что другое в этой жизни не похожую любовь к Кириллу.

Каковы были истинные причины, что привели Кирилла за глухую ограду психиатрической лечебницы, Джейн приблизительно догадывалась. Его исчезновение в недрах психушки было настолько внезапным, неожиданным и обескураживающим для всех, с кем он общался, что для Джейн, человека профессионально близкого к технологиям сохранения государственных интересов, не составляло особого труда понять: именно она, скромная аспирантка Джейн Болтон, послужила тому единственной причиной.

Основные вопросы, не дававшие Джейн покоя, формулировались четко: кто, где и когда зафиксировал факт ее знакомства с Кириллом? Кто, где и когда рассмотрел в скромном частном контакте возможную угрозу государственной безопасности русских?

Откуда появился этот топтун? Профилактический надзор за вызывающе ведущей себя англичанкой? Принимать русских за идиотов – значит зачислять в идиоты саму себя. Возможно, все дело в ее поведении? Нет, нелогично. Кирилл разорвал отношения с родителями, и, даже если предположить, что наблюдение за Джейн было круглосуточным, нужно очень и очень постараться, чтобы увидеть в случайном уличном знакомстве – и ведь действительно случайном! – хищную руку иностранной разведки.

Значит, не просто здешний «дятел» впрок настучал для Джейн неприятностей, и не просто плюгавый топтун дышит ей в затылок непереносимым винным и чесночным духом.

Или же ей известно далеко не все, и существует в этой истории с ленинградскими судостроительными заводами и их директором иная подоплека? Скрытая, неясная, более сложная комбинация, полностью отличающаяся от той картины, которую ей так старательно нарисовал Арчи?

Могли ли использовать ее в отвлекающей роли? Да запросто! Но, с другой стороны, Арчи бы не позволил им разменивать такую пешку, как его единственная, пусть и дальняя, родственница.

Двурушничество или раскрытие Норвежца? Возможно. К тому же он давно не дает о себе знать. «Подарочки» от коллег из ЦРУ или «Аксьон директ»? Сколько угодно! Старинная галантность секретных служб: сделал гадость – в сердце радость.

И хотя предусмотрена на этот случай строгая инструкция по прекращению операции, малодушничать и паниковать не стоит. Там, где существуют сомнения, следует идти только теми путями, о которых, кроме тебя, никто не знает.

И если это так, то ее задачи усложняются: выполнить задание, спасти Кирилла и самой не стать жертвой разменных интриг, столь любимых в мире разведки.

А теперь – в сторону сомненья и раздумья, необходимо действовать. Джейн оглянулась. Настенные часы в виде петровского парусника показывали без пяти пять. Скоро неутомимый топтун займет свое привычное стартовое место – напротив входа в общежитие...