Книга Безнадежность - Колин Гувер

Следующий вопрос напрашивается сам собой: можем ли мы теперь обзавестись телевизором? Выяснилось, что мама и близко не испытывает той неприязни к технике, какую ей приходилось демонстрировать все эти годы. Кажется, не позже завтрашнего дня мы отправимся в магазин электроники.

Мы с Холдером рассказали Карен, каким образом я выяснила, кто я на самом деле. Сначала ей трудно было понять, как между нами установилась столь прочная связь, да ещё в таком юном возрасте, достаточно прочная для Холдера, чтобы помнить обо мне все эти годы. Но, понаблюдав за нами чуть дольше, она убедилась, что связь между нами — настоящая. К несчастью, каждый раз, когда он целует меня или кладёт руку мне на колено, я отмечаю тревогу в её глазах. Ничего не попишешь — она моя мать.

Проговорив несколько часов, мы все достигаем той степени умиротворённости, какая вообще возможна после столь бурных выходных, и решаем, что пора расходиться. Холдер и Джек прощаются с нами, Холдер заверяет Карен, что больше не будет присылать мне «эго-протыкательные» эсэмэски. Впрочем, обещая это, он подмигивает мне поверх её плеча.

Карен весь вечер не выпускала меня из объятий. Обнявшись с ней ещё раз на прощанье перед сном, я отправляюсь в свою спальню и укладываюсь на кровать. Натягиваю на себя одеяло, закидываю руки за голову и смотрю на звёзды на потолке. Может, снять их? Не то будут навевать грустные воспоминания... Хотя нет, не стану. Потому что, глядя на них, я думаю о Хоуп. Они напоминают мне о самой себе, обо всём, что мне пришлось преодолеть, чтобы прийти к нынешнему мгновению моей жизни. И хотя я могла бы сидеть сейчас, жалея саму себя и гадая, почему такое случилось со мной… я не стану этого делать. Я не стану мечтать об идеальной жизни. То, что сбивает тебя с ног — лишь проверка, заставляющая тебя сделать выбор: сдаться, остаться на земле или смахнуть с себя грязь и подняться, став даже выше, чем до нокдауна. Мой выбор — подняться. Возможно, жизнь ещё не раз собьёт меня с ног, но могу вас заверить — валяться на земле я не стану.

Слышится тихий стук в окно, сразу же приподнимается створка. Я улыбаюсь и сдвигаюсь на край кровати, ожидая, когда любимый присоединится ко мне.

— А что, сегодня меня никто не встречает у окна? — шепчет он, опуская створку. Подходит к кровати, приподнимает одеяло и устраивается рядом со мной.

— Ты холодный, — замечаю я, уютно сворачиваясь в его объятиях. — Шёл пешком?

Он качает головой и сжимает меня, потом чмокает в лоб.

— Нет, бежал. — Опускает руку с моей попе. — Ни ты, ни я не занимались спортом уже больше недели. Смотри, ещё отрастишь задницу размером с диван.

— Постарайся не забывать: оскорбления забавны только если они в эсэмэсках. — Я со смехом шлёпаю его по руке.

— Кстати, значит ли это, что тебе вернут сотовый?

— Вообще-то я не так уж хочу получить его обратно, — пожимаю плечами я. — Надеюсь, мой бойфренд-подкаблучник подарит мне на Рождество айфон.

Он смеётся, перекатывается на меня и прижимается ледяными губами к моим губам — восхитительный контраст, вызывающий у него стон. Холдер пьёт тепло моих губ, пока не согревается сам. Приподнимается на локтях и смотрит на меня, улыбаясь во все свои очаровательные ямочки.

— А знаешь что?

— Что?

— Мы ещё не занимались сексом в твоей постели, — произносит он с божественными лирическими нотками в голосе.

Я полсекунды обдумываю это заявление, потом качаю головой и мягко толкаю его на спину.

— И так оно и будет дальше, пока моя мама крутится неподалёку.

Он со смехом берёт меня за талию и кладёт на себя. Я устраиваю голову у него на груди, и он крепко обхватывает меня руками.

— Скай?

— Холдер? — передразниваю я.

— Я хочу, чтобы ты кое-что знала. Я говорю это не как твой бойфренд и даже не как твой друг. Просто кто-то должен это сказать. — Он перестаёт гладить мои волосы и опускает ладонь на мою спину. — Я горжусь тобой.

Я зажмуриваюсь, впитываю его слова, впуская их в своё сердце. Он скользит губами по моим волосам и целует меня. В первый ли раз, в двадцатый ли, в миллионный… кто считает?

Я обнимаю его крепче и вздыхаю.

— Спасибо. — Поднимаю голову и устраиваю подбородок на его груди, а он улыбается мне. — Холдер, я благодарю тебя не за то, что ты сейчас сказал. Мне нужно поблагодарить тебя за всё. Спасибо, что дал мне смелость, побуждал меня задавать вопросы, даже когда я не хотела слышать ответы. Спасибо, что так любишь меня. Ты показал мне, что нам незачем делать вид, будто нам всё нипочём, что это нормально — быть слабым, если мы вместе. И спасибо, что наконец нашёл меня после всех этих лет. — Я веду пальцами по его груди, останавливаюсь на руке, ласкаю каждую букву на его татуировке, наклоняюсь и прижимаюсь к ней губами. — Но больше всего спасибо за то, что ты потерял меня много лет назад… потому что если бы ты тогда не ушёл, моя жизнь была бы совсем другой.

Он делает огромный вдох, так что приподнимает меня. Берёт моё лицо в ладони и пытается улыбнуться, но улыбка не достигает его полных боли глаз.

— Я много раз представлял себе, как найду тебя. Но и вообразить не мог, что в конце концов ты скажешь мне спасибо, что я тебя потерял.

— В конце концов? — спрашиваю я, недовольная его выбором слов. Приподнимаюсь, коротко целую его в губы и отстраняюсь. — Надеюсь, для нас это не финал?

— Чёрт, конечно, нет! — Он закладывает за ухо прядь моих волос и оставляет на ней руку. — Я бы хотел сказать: «и жили они вместе долго и счастливо», но не могу. Нам обоим ещё многое нужно преодолеть. Учитывая, что произошло между тобой, мной, твоей матерью, твоим отцом, что выпало на долю Лес… у нас ещё будут весёлые денёчки — только держись. Но мы справимся. Справимся, потому что мы есть друг у друга. Так что я за нас не волнуюсь, малышка. Вот совершенно не волнуюсь.

Я целую его ямочку и улыбаюсь.

— Я тоже. И прошу заметить — я не верю в счастливые финалы.

— Вот и хорошо, — смеётся он. — Их у тебя и не будет. У тебя буду только я.

— Это всё, что мне нужно, — откликаюсь я. — Мне нужна лампа. И пепельница. И пульт. И ракетка. И ты, Дин Холдер. Но это всё, что мне нужно.

Тринадцатью годами ранее

— Что он там делает? — спрашиваю я Лесли, выглядывая в окно. Дин лежит навзничь на подъездной дорожке, глядя в небо.

— Звездоглядит, — отвечает она. — Такая у него привычка.

Я поворачиваюсь к ней:

— Что такое «звездоглядит»?

— Не знаю, — пожимает плечами она. — Он сам это так называет — просто подолгу пялится на небо.

Я снова поворачиваюсь к окну и слежу за Дином чуточку дольше. Не знаю, что значит «звездоглядить», но, кажется, мне это может понравиться. Я люблю звёзды. Мама тоже их любила, поэтому она украсила ими мою комнату.