Книга Рудимент - Виталий Сертаков

Зато Куколка жива, и ничего они теперь ей не сделают. Побоятся, сволочи… А я все успел и могу капельку расслабиться. Совсем ненадолго прикрою глаза, но не усну…

Нет, нет, мне спать никак нельзя, можно перегреться… Мне надо охранять волшебников, кто-то ведь должен дежурить… Кто-то ведь должен оставаться дежурным по изумрудному городу, иначе подкрадется монстр, что не спит никогда…

Он никогда не спит, этот мерзкий спрут, он вечно голодный и становится толще всякий раз, стоит заснуть нам… Но ему нужна не мясная пища, он неистово рвется порвать нас на части, чтобы заглянуть внутрь. Он никак не может успокоиться, рассматривая наши внутренности, он стонет и хнычет, потому что не может разгадать тайну волшебников. Он не может научиться любить жизнь.

Но тех, кто уснул, он проглатывает.

И большей частью, в раннем детстве…

Мне показалось, что город стал ближе. Так и должно быть, вполне серьезно рассудил я. Мы же почти дошли, почему бы городу не сделать малюсенький шаг навстречу тем, кто любит жизнь?..

Но это двигался не город.

Самым первым летел длинный синий автобус с эмблемой телевидения. За ним, впритирку, поспешал второй, утыканный антеннами, как механический дикобраз. Наверное, они жутко гордились, что на два корпуса обошли вереницу полицейских машин с мигалками на крышах…

Но я смотрел не на них. Я смотрел на тех, кто ехал за ними. Сначала я боялся сглазить и отводил глаза, но потом почувствовал дикую резь от солнечных зайчиков, и что-то мокрое покатилось по щекам.

Потому что за санитарным фургоном и за раскрашенным микроавтобусом прессы, занимая обе полосы, катились в три ряда те, кому не платили денег. Кого не заставляли и не уговаривали…

Ехали те, кто мог бы спокойно отдыхать от службы, и те, кто оставил свое дело посреди рабочего дня…

Ехали те самые, зажравшиеся, чванливые америкосы, погрязшие в ток-шоу, гамбургерах и газонокосилках… Спешили, чтобы не дать нас сожрать. И в эту секунду у меня шевельнулась левая рука. Впервые, за шестнадцать лет, я сжал и распустил левый кулак. Я поднял свою новую руку, прицелился и погладил Баркова по голове. А после этого улыбнулся, закрыл глаза и сдал дежурство.