Книга Любовь и война - Патриция Хэган

Ли вынужден был вернуться в Виргинию, и обе армии заняли укрепленные позиции по разным берегам реки Рапидан, выжидая, что предпримет противник. И в госпиталь снова хлынул поток раненых…

Был полдень жаркого августовского дня Китти сидела возле молодого солдата, потерявшего обе руки, и писала для него письмо домой Неожиданно в дверях длинной палаты показалась одна из сиделок и махнула Китти рукой.

Та встала и, пообещав раненому дописать письмо попозже, поспешила к сиделке.

– Китти, – проговорила она дрожащим голосом, – прибыл новый поезд с ранеными.

– Ну конечно, я сейчас же иду.

И Китти направилась к дверям, чтобы попасть в соседний корпус, где находилась операционная. Но сиделка схватила ее за руку и прошептала.

– Нет, пожалуйста, не туда, вон там лежит мальчик. – Китти с удивлением обнаружила, что сиделка плачет. – Доктора сказали, что ничего не могут сделать. Это… это мой племянник. Китти, во имя всего святого, посмотрите на него и скажите, действительно ли он безнадежен?

Они направились в корпус для тяжелораненых. Солдаты между собой называли его «Склепом».

Китти вступила внутрь Воздух, душный и спертый от вони разлагающейся плоти, буквально гудел от невероятного количества мух. Несколько медсестер, прикрыв лица масками, мелькали между ранеными, давая морфин тем, чьи страдания были невыносимы.

Проводница Китти уверенно повернула налево, к третьим в ряду носилкам. На них лежал молоденький солдат, не старше семнадцати лет.

Китти откинула покрывало и дрогнула при виде развороченных внутренностей. Оставалось лишь удивляться тому, что юноша до сих пор дышит Ему уже ничем нельзя было помочь. Вся нижняя часть живота представляла собой кровавую кашу. А кроме того, изувеченные ноги все равно пришлось бы ампутировать до самого паха.

Пока она стояла в полной растерянности, с трудом соображая, что сделать, раненый открыл глаза, поражавшие ярко-синим оттенком. Они напомнили подернутые синевой ягоды черники, что росли в лесу вокруг их поля в Северной Каролине.

Китти хотела было что-то сказать, но мальчик прохрипел, закатывая глаза:

– Я… узрел… Иисуса… – Его голова бессильно свесилась набок. Было ясно, что раненый умер. На всякий случай Китти проверила пульс. Его не было. Она послушала сердце ни малейшего звука.

– Он умер, – погладив по плечу сиделку, промолвила Китти. – Мне очень жаль.

Женщина встала, обливаясь слезами. Она только что молилась.

– Он… он что-то сказал, перед самой смертью?

– Он сказал, – повторила Китти, – что узрел Иисуса.

– Слава Богу! Иисус принял его в свой чертог! И однажды мы встретимся на небесах. – Влажное от слез лицо осветила блаженная улыбка.

Неожиданно и Китти почувствовала удивительное умиротворение.

Она наклонилась над умершим и осторожно накрыла его с головой. И только тут услышала, что ее кто-то зовет:

– Кэтрин!.. Боже правый, это действительно ты!..

Китти остолбенела, решив, что это бред, порожденный усталостью в конце дня.

Но вот ее плеча коснулась чья-то сильная рука. Сердце Китти бешено забилось. Неужели?..

– Нет… – то ли прошептала, то ли взмолилась она. – Нет… этого не может быть…

– Кэтрин, да взгляни же на меня! – уговаривал голос.

Китти робко повернула голову. Первое, что она увидела, были отполированные до блеска высокие сапоги. Поднимаясь взглядом выше, Китти рассмотрела темно-синие брюки с черными бархатными лампасами, золоченые ножны офицерской сабли, алый шелковый кушак, повязанный поверх серого френча с высоким воротником и золотыми звездами с выгравированными буквами «CSA».

И вот наконец, собравшись с силами для того, чтобы увидеть лицо этого человека и удостовериться, что он ей не пригрезился, Китти подняла глаза.

На нее смотрел Натан.

Глава 28

В течение целого часа они просто молча сидели в тени густой кроны старого каштана, росшего на небольшом пригорке, с которого виден был весь госпиталь Чимборазо. Потрясение было слишком сильным и почти лишило обоих дара речи. Наконец Китти подняла лицо, которое до этого прятала у него на груди, и трепетными пальцами с благоговением прикоснулась к милым сердцу чертам, шепча:

– Это ты. О, как я молила Небо о нашей встрече!

– И я тоже. Кэтрин, когда я узнал, что обнаружили тело дока, я примчался к тебе домой, но там про тебя ничего не знали. – Его голос взволнованно прервался – Я был готов и сам умереть Боже, как я мучился все эти годы.

– Генерал Ли пообещал, что отыщет тебя, но я не верила, что такой занятой и важный человек станет тратить свое время, ведь идет война.

– Я находился в Миссисипи вместе с частями генерала Пембертона, и Ли, наверное, это знал. Вполне возможно, что он также искал меня среди тех тридцати тысяч солдат, которых окружили янки после падения Виксберга.

Китти читала в «Ричмонд дейли диспатч» о том, как группировка Пембертона сдалась на милость генерала Гранта и тот отпустил их всех при одном лишь условии, что они дадут клятву больше не участвовать в войне и все без исключения вернутся домой. Позже Линкольн укорял генерала за излишнее великодушие. Но как же тогда Натану, тоже попавшему в окружение, удалось избежать этой позорной участи? Китти не удержалась и спросила:

– А как ты оказался в Ричмонде? Ведь по условиям капитуляции ты должен был вернуться домой?

– Во время капитуляции меня там уже не было, – многозначительно произнес Натан. – Я не мог сидеть сложа руки и ждать, пока кто-то решает мою судьбу и еще, чего доброго, упечет в какую-нибудь тюрьму до самого конца войны. И я подговорил тех, кто поумнее, бежать из окружения.

– То есть дезертировать? – простодушно уточнила Китти, с раздражением вспомнив предупреждения Дэвида о переменах, произошедших с Натаном. И теперь она видела подтверждение его словам. Натан действительно стал другим. Увы, война есть война. Одних она делает героями, других – трусами. Человек, который смотрел смерти в лицо, видел кровь и страдания, не может оставаться прежним. Ведь и сама Китти сильно изменилась. Стало быть, им придется запастись терпением и заново узнавать друг друга. Ради их любви, которая одна только осталась неизменной. Но так ли это? Да, Китти чувствовала, что они любят друг друга по-старому.

– Нет, я не дезертировал, – вспыхнул Натан, словно и впрямь в чем-то был виноват. – Я просто не желал подчиняться условиям этой сдачи. Я ведь не вернулся домой, правда? Я явился сюда за новым назначением!

– Извини. – Китти стало ужасно неловко за такие грязные мысли. Но по городу ходили слухи, что генерал Ли жаловался военному секретарю на участившиеся случаи дезертирства в частях из Северной Каролины. И по последним отчетам именно эти части сократились чуть ли не вполовину. Моральный дух солдат стал чрезвычайно низок, и дезертиров становилось все больше и больше. И Китти следовало радоваться, что Натан не оказался одним из них.