Книга Пробуждение Левиафана - Джеймс Кори

Миллер подождал ответа, но Холден не понимал, что нужно сказать. Похоже, детектив отрепетировал свою речь заранее. Пусть уж договаривает до конца.

— Итак, Марс узнаёт, что Земля, возможно, тайно строит корабли и запускает их без сигналов. Не исключено, что какой-то из них убил марсианский флагман. Можно поручиться, что Марс потребует проверки. Я к тому, что Коалиция флотов Земля — Марс была большой счастливой гегемонией. Сотню лет они вместе поддерживали порядок в системе. Старшие офицеры чуть ли не спали друг с другом. Значит, тут, наверно, какая-то ошибка, так?

— Согласен. — Холден ждал продолжения.

— Итак, Марс посылает запрос, — сказал Миллер. — То есть я не знаю, но ручаюсь, что с этого началось. Какая-то большая шишка с Марса вызывает большую шишку с Земли.

— Звучит резонно, — согласился Холден.

— Чем, ты думаешь, отвечает Земля?

— Не знаю.

Миллер протянул руку, включил экран и вывел на него какой-то файл с меткой времени меньше часа назад. Видеозапись новостей с Марса демонстрировала ночное небо сквозь купол. Небо, полное вспышек и светящихся полос. Титры внизу сообщали, что земные корабли на орбите Марса внезапно и без предупреждения открыли огонь по марсианским союзникам. Полосы в небе — следы торпед. Искры — гибнущие корабли. Потом огромная белая вспышка на несколько секунд превратила марсианскую ночь в день, и бегущая строка сообщила, что уничтожена радарная станция на Деймосе.

Холден сидел, наблюдая живую картину гибели Солнечной системы с комментариями экспертов. Он ждал, что полосы света протянутся к самой планете, что купола разлетятся в атомном взрыве, но, по-видимому, кто-то решил держаться в рамках, и сражение пока ограничивалось небесами.

Это не могло продолжаться вечно.

— Ты обвиняешь в этом меня, — проговорил Холден. — Не передай я тех данных, эти корабли остались бы живы. И люди.

— Ну да. И еще, если те мерзавцы хотели отвлечь внимание от Эроса, они своего добились.

Глава 36

Миллер

Сюжеты о войне текли потоком. Миллер смотрел по пять выпусков новостей в день, на его терминале теснились строки последних известий. Он был потрясен, поражен, почти болен. Война между Поясом и Марсом — величайший, самый опасный конфликт в истории человеческого рода — вдруг отступила на задний план. Комментаторы Сил Безопасности Земли использовали всю гамму: от спокойного рационального обсуждения мер обороны до проклятий с пеной у рта в адрес марсиан — скотов, насилующих младенцев. Атака на Деймос превратила спутник в постепенно распыляющееся кольцо гравия на прежней орбите, в кляксу в небе Марса, после чего игра пошла по новым правилам.

Миллер десять часов наблюдал, как штурм превращается в блокаду. Рассеянный по всей системе марсианский флот на полной тяге спешил домой. Станции АВП называли это победой и, возможно, отчасти были правы. Изображение передавалось с корабельных датчиков. Убитые военные корабли со вспоротыми бортами вращались как в гробах по своим непостоянным орбитам. Медицинские отсеки, такие же как на «Роси», были заполнены мальчиками и девочками вдвое моложе Миллера: умирающими от потери крови, от ожогов. Каждое следующее сообщение приносило новые картины бойни и смерти. И всякий раз, когда в эфире появлялся очередной клип, Миллер подавался вперед, прижав ладони ко рту, ожидая одного слова. Одного события, которое означало бы конец всего.

Но оно не приходило, и каждый час без него приносил новую толику надежды, что, может быть, может быть, этого не случится.

— Эй, — сказал Амос, — ты вообще спал?

Миллер поднял голову. Шея затекла. Механик, с красными морщинками от подушки на щеке и на лбу, стоял в открытых дверях каюты Миллера.

— Что? — спросил Миллер. — А, нет… Я… смотрел.

— Кто-нибудь сбросил скалу?

— Пока нет. Всё на орбитах и выше.

— Что за недоделанный Апокалипсис они там затеяли?

— Дай им время. Опыта нет.

Механик помотал тяжелой головой, но Миллер видел под наигранным отвращением облегчение. Пока на Марсе стоят купола, пока нет прямой угрозы балансирующей на грани биосфере Земли, человечество еще живо. Миллер невольно гадал, на что надеются в Поясе. Неужто они убедили себя, что подобие экологических пузырей на астероидах способно к самостоятельному существованию?

— Пива хочешь? — спросил Амос.

— Ты пьешь пиво на завтрак?

— Прикинул, что для тебя это все-таки ужин, — пояснил Амос.

Он был прав. Миллер нуждался во сне. После осмотра корабля-невидимки он только пару раз урвал по несколько минут, чтобы подремать, да и те оказались наполнены странными сновидениями. Он подумал о зевоте и зевнул, но напряжение внутри подсказывало, что он, скорее всего, опять проведет день без отдыха, за новостями.

— А может, уже снова завтрак, — сказал Миллер.

— Хочешь пива на завтрак?

— Конечно.

Он шел по «Росинанту», как сомнамбула. Тихое гудение воздуховодов, мягкий воздух. Путь к кораблю Джули он проделал в мареве боли и страдания. А прежде, на Эросе, был кошмар, навсегда застрявший в памяти. Чистые функциональные коридоры, легкое давление тяги, прижимавшее к полу, отсутствие чувства угрозы внушали подозрения. Миллер представил, что рядом с ним идет Джули, и ему полегчало.

Пока он ел, загудел его терминал — автоматика напоминала об очередном переливании крови. Он встал, поправил шляпу и пошел в медотсек, чтобы позволить иглам и инжекторам сделать свое дело. Капитана он застал уже на месте, подсоединенным к системе.

Холден выглядел спящим, но не спокойно. У него, в отличие от Миллера, не было черных синяков под глазами, но плечи выдавали напряжение, лоб морщился. Миллер задумался, не следовало ли ему быть с парнем чуть помягче.

«Я же говорил» — важное предупреждение, но груз гибели невиновных, гибели цивилизации мог оказаться непосильным для одного человека.

А может, он все еще маялся по Наоми.

Холден махнул ему рукой, не занятой капельницей.

— Утро доброе, — сказал Миллер.

— Привет.

— Уже решил, куда мы направляемся?

— Нет еще.

— До Марса добраться становится все трудней, — заметил Миллер, отдаваясь привычным объятиям медицинской системы. — Если лететь туда, лучше не тянуть.

— Хочешь сказать, пока Марс еще жив?

— В том числе, — согласился Миллер.

Из точно прилаженной крепежной системы вынырнула игла. Миллер смотрел в потолок, стараясь не напрягаться, когда устройство проникало в вену. За мгновенным уколом последовала тупая боль, сменившаяся онемением. Монитор над его головой докладывал о его состоянии врачам, наблюдавшим, как умирают молодые солдаты в милях над вершиной Олимпа.[28]