Книга Без права на жизнь - Александр Голодный

— Мэм, я готов компенсировать любые…

— Тем, что сдохнешь здесь и сейчас, майор?

Майор явно не хочет дохнуть, а капитан, похоже, жалеет, что вообще родился на свет. Наверное, пора убираться из этого интересного места. Пробую встать. Невероятно — получилось. Шаг, второй. Взглядом останавливаю Марджи, которая чуть не бросилась помогать. Нельзя ее подставлять, я — только объект, собственность департамента. Поразительно умная женщина. С холодным и властным выражением лица прошла вперед, открыла дверь. Чудом попадаю в дверной проем, выхожу. Со стороны, наверное, выгляжу пьяным в хлам. Коридор, стол дежурного. Добавить? Нет, пока не хочется. Держась взглядом за стройную женскую фигурку, иду. Бесконечный коридор заканчивается. Наконец-то выход, крыльцо. Запнувшись о ступеньки, ссыпаюсь на полусогнутых вниз, успеваю опереться о знакомую черную машину. Ральф открывает заднюю дверь, падаю. Маргарет садится рядом с водителем, мы едем. Одновременно с проездом через КПП Берг живо оборачивается:

— Серж?!

— Марджи, не сейчас.

— Ральф, гони!

Не знаю, сколько проехали, не могу определиться со временем. Салон вращается вокруг меня. Окна, кожа сиденья, встревоженное личико Марджи… Головная боль и тошнота сменяют друг друга, становясь все сильнее. Не могу…

— Ральф, останови…

— Ральф, останови машину!

Как оказался на карачках на обочине, не помню. Мучительные спазмы выдавили все из желудка, мышцы совсем отказывают. Пустым мешком валюсь на теплый асфальт. Крепкие руки телохранителя приподнимают голову.

— Что тебе кололи?! Серж, что тебе кололи?!

Это, наверное, важно. По крупицам собираю силы, произношу:

— Правдин, «зет семьдесят».

Чернота, разрываемая молнией крика:

— Ральф!

Прихожу в себя. Поляна, зелень деревьев, чистое бездонное небо. Маргарет изображает стойку для капельницы, прозрачная трубка заканчивается закрепленной пластырем иглой в моей вене. Строгий жакет расстегнут, солнечные лучи рельефно обрисовывают прекрасную высокую грудь под тонкой материей белой блузки.

— Ральф, он очнулся!

— Серж, ты меня слышишь?

— Да, Ральф.

— Сколько я показываю пальцев?

— Три.

— Серж, тебе кололи правдин и «зет семьдесят»?

— Да.

— Хорошо.

— Мисс, все будет хорошо.

— Ральф, постарайся.

Голова уже двигается. Поворачиваю. Наша машина с распахнутыми дверьми и багажником, солидный открытый специальный чемодан с медицинской начинкой. Ральф сосредоточенно поочередно набирает в шприц содержимое двух ампул.

— Мисс, после укола он потеряет сознание, так и положено.

— Да, Ральф, действуй.

Приходит забытье, мягко забирая боль…

Диван, безжалостно воткнутый в деревянную панель стилет держит очередную капельницу. Голова словно набита ватой, но боли нет. Спальня Михаила Сергеевича. От стены к стене в домашних тапочках Елены меряет расстояние Маргарет.

— Хвост.

— Что? Что, Серж?

— Ты как тигрица, Марджи. Тебе не хватает только хвоста.

— А клыки?

— Я их видел сегодня в кабинете командира базы.

— О, Серж… Как ты себя чувствуешь?

— Почти хорошо. Ральф заслужил поощрение.

— О Ральфе поговорим потом. Расскажи, что произошло с тобой? Ничего не скрывай!

От тебя скроешь… Практически правдиво излагаю историю работы на ломбардщика и события последних дней.

— Как ты выдержал допросные препараты?

— Не знаю. Наверное, установлена психоблокада (спасибо, Солдат!).

— Серж, объясни мне, почему ты не бросил работу, когда тебе стала платить Хелен?

— Мужчина должен содержать себя сам, Марджи.

— Тупой упертый позер. Долбаный Черный Тех.

Тихий стук в дверь.

— Входи, Кэт.

Вбегает моя певица. Личико встревоженное, глазки красные — плакала, и не раз.

— Серж, как ты?

— Хорошо, Кэт. Уже совсем хорошо.

— Серж, они были на совещании. Я звонила постоянно.

— Спасибо, Кэт. Вы успели, это главное. Как мама?

Маргарет фыркает, встревает:

— Едет сюда. Я запретила ей звонить каждую минуту, пока она за рулем. Еще убьется вместе с моим вычислителем.

— Мама тоже очень переживает, Серж.

— Ступай займись ужином, Кэт.

— Да, мисс Маргарет.

Боязливо оглянувшись, Катя целует меня в щеку и убегает.

— Женский угодник. Та дурочка сожгла весь телефонный счет на звонках.

— Елена, Марджи?

— Кто же еще?

Берг подходит, пронизывающе смотрит в глаза:

— Эта девушка… Софа. У тебя и с ней было?

— Нет, Марджи.

Просветив насквозь, детектор лжи успокаивается, слабо тычет кулачком в грудь (ребра отзываются болью):

— Дурацкий рыцарь. Из какого средневековья ты вылез со своими принципами?

Молчу. Ответа и не надо. Грозная мисс Берг осторожно обнимает меня, кладет голову на грудь, слушает сердце. Картина ауры прямо перед глазами. Удивительно, но плотского желания нет. Вот следы моей работы. Кстати, надо подправить. Почувствовав воздействие, Марджи слабо пытается вырваться. Левой рукой без труда пресекаю попытку, правой священнодействую. Невероятно могучий ум. А если перевести этот поток сюда… Холодное свечение усиливается. Теперь погасим раздражение, очистим ленты чувств. Провожу рукой по позвоночнику. Идеальная картина. И почему-то совсем не устал. Женщина медленно закрывается, поднимает голову:

— Невероятно. Это невероятно, Серж. Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.

— Бог мой, когда ты так делал… Это озарение, я могу решить любую проблему…

Сосредотачивается.

— Серж, мне надо срочно позвонить. Я нашла решение одного важного служебного вопроса…

Выходит, из кабинета доносятся властные, по-военному четкие команды. Кстати, капельница заканчивается, в голове заметно посветлело, и, кажется, прорезается аппетит.

Ужинаем большой дружной семьей. Невозмутимо-аккуратный Ральф, дамы в домашних халатиках, нашедший нормальную позу на стуле болезненный я. Туалет, душ, ужин — полностью ожил. Чай. Просто наслаждаюсь. Взгляд непроизвольно который раз задерживается на рукоятках пистолетов телохранителя. Мощные машины, типа нашей «беретты».

— Интересуетесь оружием, Серж?