Книга Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи - Марина Рыбицкая

— Тс-с-с! Главное, не разбуди королеву!

Да что ж за напасть! За эти шизанутые сутки у всех «крыша» съехала, и теперь голые чердаки чувствуют себя одинокими, бродят по дворцу и мешают мне спать?

Тук-тук! Шр-р-р-р! Кр-р-р-р!

— Кому сказал — не буди! — строго и внятно. И еще громче пьяным голосом: — Дорогая, не беспокойся — это мы пришли!

Р-р-р! Я разозлилась. Сейчас я встану — и кто-то ляжет!

За дверью шум упавшего тела, сопровождающийся звоном и дребезжанием металла.

— Мать!.. Мать!.. М-мать!!! И… Марая в душу! Простите, ваше величество! Э-э-это просто я по маме соскучился!

Блям! Дзынь! Шандарах!

У-у-у! Помоги мне Вышний кого-нибудь не убить! Не за себя прошу, генофонд нации жалко!

Вскочила с кровати. Полюбовалась на утрешний меч, примерилась было к рыцарской «оглобле» и решила — мне его выше плинтуса не поднять! Стащила какую-то узкую, но изрядно тяжелую железяку.

Решительно подползла к выходу и распахнула дверь, готовясь встретить врага лицом к лицу. Встретила… и целых трех… м-м-м… врагов. Но лицом в пупок!

Передо мной возвышались в зюзю пьяные слева направо: Рауль, Матиас, заботливо поддерживаемый с двух сторон, и Никас.

Меня от этой прелести даже вверх подкинуло.

— Что за чудное видение? — облокотилась на косяк, рассматривая неустойчивую компанию.

Вот когда пожалеешь о королевском статусе! Ни скалки тебе, ни чугунной сковородки под рукой! Ни завалящего рогача под лавкой или коромысла. И трезубец неизвестно где! И рук только две, а их трое! Кому-то же моих милостей не достанется! Вот засада! Хоть считалку устраивай: «Энеки-беники ели вареники…»[48]«Как щас дам! Больно!»[49]

— При-и-ивет, — широко улыбнулся «тепленький» супруг и попытался мне дружественно помахать рукой. Рука не махалась, а мотылялась из стороны в сторону, задевая лица рядом стоящих боевых товарищей. И все бы ничего, если б не зажатая в монаршей длани корона. У Никаса на лобовой броне… упс! раскраске — уже явно виднелись отпечатки зубцов.

— Привет! — насупилась я, почесывая нос. — Ребята… а вы знаете, что алкоголизм — это болезнь?..

— Мы здоровы! — отозвался Рауль.

— В-в-в п-п-полном порядке! — уверил Никас.

— М-мы п-просто немного выпили! — отмахнулся короной Матиас и врезал Раулю по зубам.

— Из фонтана?.. — полюбопытствовала я, отбирая корону у мужа, чтобы он ей никого не искалечил.

— При чем здесь ф-фонтан? — не понимал очевидного король, но символ власти не отдал. Вцепился как в родное, и не выдерешь.

— При том! — сердилась я. — Если ВЫ выпили немного… и если ЭТО немного… то пили из широкой большой посуды! А самая большая посудина здесь — это фонтан.

— Л-логично! — как один согласились мои красавцы. — Пошли опробуем.

И развернулись, попутно выясняя, где во дворце стоит ближайший фонтан. Больше всех отличился невменяемый Рауль. Ему, видимо, точно короной половину мозгов вычесало, потому как этот ненормальный всем с пеной у рта доказывал: дескать, самый близкий путь — это если зайти к фрейлинам и спрыгнуть через их балкон вниз…

Хотелось и плакать, и смеяться. Они? Спрыгнуть??! А ковра-самолета тут нигде не завалялось? Хотела б я на этих самоубийц посмотреть! И это при здешних потолках, когда один этаж идет за два? Да в пьяном виде сигануть с шестого этажа не сможет даже птичка. Убьется! Я просто дар речи потеряла от такой беспросветной дурости. Ну вот как это называется?!

И еще… Кто из них спускаться после посещения личных апартаментов фрейлин будет? Рауль?! Или Никас с Матиасом? Ага. Как же… Мечтать не вредно: мой женский батальон спросонья пленных не берет!

— Стоять! — гаркнула я на разгулявшихся мужиков. — Куда намылились?

— Переводить болезнь в приятный досуг! — широко улыбнулся Никас, поддерживая окосевшего друга.

— Думаете, поможет?.. — с сомнением покосилась я на мужа. Тот пребывал в… глубоком раздумье. Это я так… для поддержания престижа, ибо на королевском челе никаких: ни умных, ни других мыслей не отражалось. Чистый лист без единого знака препинания. Нет. Чистая промокашка!

— Н-не уверен, м-мадам, — попытался раскланяться единственной даме в их обществе галантный гламуготец — и в результате положил на пол двоих оставшихся бойцов мужского Сопротивления. Ага! Лига борьбы с пьянством, блин! Пока не выпьют все, что горит, — не победят!

— В таком случае, — заявила я, — рисковать не будем. Тащите монарха на кровать.

Сказать было легко! Осуществить оказалось гораздо труднее. Матиас упорно не желал двигаться с места и цеплялся за все попадающееся под его загребущие руки. Поскольку руки у него были длинные, то попадало многое. В основном, конечно, я. Но не только…

По дороге Матиаса к кровати страна лишилась: двух ценных ваз, одной картины, туалетного столика с кувшином и набором бокалов, занавески с карнизом и куском лепнины… и еще чего-то там по мелочи.

Я так устала! Кто бы знал, какое это утомительное занятие — укладывать мужа в брачную постель! Обе его невозможно длинные опоры сильно качались и двигались не по прямой, а зигзагом. Приходилось забегать вперед и показывать нужное направление царскому телу и двоим оставшимся грузчикам, потом подталкивать сзади. При этом я еще и пыталась спасти часть государственного имущества.

К моменту воссоединения мужа с кроватью я чувствовала себя шпалоукладчицей как минимум. Или кариатидой — как максимум.

«Подумаешь — с женой не очень ладно.

Подумаешь — неважно с головой.

Подумаешь — ограбили в парадном.

Скажи еще спасибо, что живой».[50]

Вот так подумаешь — и согласишься. С головой у кого-то точно неважно — ее снесло винным потоком. С женой (в смысле, со мной) — вообще жуть. Ограбить… ну, я его сейчас ограблю и без парадного. Обязательно. Чтобы он мне ночью, страдая белой горячкой, корону зубчиками вниз на башку не надел. Ну вот. Все необходимые условия выполнены. Так что пусть будет счастлив, что живым останется!

— Спасибо! Благодарю вас, господа, за неоценимую помощь Сегальской монархии, — вежливо поблагодарила я уползающих приятелей, отдавших другу последний товарищеский долг.

Мой голос перемежался звуками падающих предметов и тихими, сквозь зубы, мужскими ругательствами.

— Выход — это там, где светло, — указала верное направление Раулю, старательно открывающему головой багетную раму.

Герцог благодарно промычал что-то вежливо-невразумительное.