Книга Крапивник - Екатерина Концова

маме показалось, что он просто пришёл в себя. Она лишь улыбнулась:

— Завтрак на столе. Обед оставила в холодильном шкафу.

Она ушла, а Эдмунд выбрался из постели и сел за стол, писать прощальную записку. Я заглянула учителю через плечо, читая текст. Он не знал, что должен сказать, поэтому писал не пойми что, но с теплотой и от души. Сказать всё в глаза Эдмунд не мог — боялся сдать назад.

Понимая, что иначе никак не отделается от навязчивых идей, что не может исправить ситуацию, искренне сожалея о своих решениях и желая невесте добра, Эдмунд собирался уехать. Пока не знал куда, но ему подходил почти любой город — знакомых и друзей у него не было. Разве что в Трое-Городе жил Аслан, но туда он не поедет, не станет грузить друга. Скорее всего, выберет какую-нибудь деревушку на востоке страны — там помягче климат.

Я не вполне понимала, куда он собирается в таком состоянии. Ради всего святого, да он дольше десяти минут ходить не может, о какой самостоятельной жизни может идти речь?! Но Эда это не останавливало. Логическое мышление? Не, не слышал.

Первым делом Эд ушел в банк, чтобы снять со счёта часть денег. Затем с вещами погрузился в кибитку и, тряпичной куклой развалившись на сиденье, приготовился к тяжёлой дороге.

Буквально через полчаса в дом вернулась мама, но застала лишь записку.

Не стану досматривать вечер. Не хочу. Достаточно слёз.

…

73. Луна.

…

Но дальше не стало лучше. И Эд, и мама тяжело переживали разрыв. Я смотрела на этот период сквозь пальцы, многое пропуская.

Эд купил маленький сарай на отшибе крохотного городка, расположившегося у моря. Дом Эдмунда, полагаю, раньше принадлежал рыбаку, ибо здесь осталось много снастей, да и местоположение располагало к такой работе — строение стояло над береговой линией на возвышающейся скале, где его изредка доставали приливы. Паршивое в плане комфорта и безопасности расположение, но Эд был сильно ограничен в средствах.

Мой учитель начал стабильно прикладываться к лекарствам и алкоголю, не думая о последствиях такого смешения. Все его силы уходили на три задачи: ходить в банк, чтобы запрашивать пересылку денег из столицы сюда, закупаться едой, пытаться самостоятельно готовить. Больше ни на что парня не хватало.

Из-за грубого нарушения рекомендованного режима снадобья врачей не помогали, и парень почти перестал пить их, пристрастившись к куреву местных жителей. Он был уверен, что в смесь добавляют наркотики, но пока смесь помогала лучше микстур, Эд готов был её применять, лишь иногда делая перерывы, чтобы зависимость формировалась медленнее.

В дни без наркотиков он не выходил из дома, валяясь на кровати и почти не принимая пищу. Помучившись пару дней, мой учитель опять тянулся к трубке. И курил Эд много. Настолько много, что большая часть выплат «за получение увечья на государственной службе» он спускал именно на смесь и алкоголь, отчего иногда не оставалось денег на еду и уплату налогов. Эдмунд влезал в долги.

В то время мама, словно одержимая, раскладывала по полочкам сохранившиеся у неё вещи бывшего жениха. Она неохотно ходила в академию, на занятиях предпочитала рефлексировать, вместо того, чтобы впитывать новые знания, тоже начала поглядывать на вино, но в откровенный алкоголизм не скатывалась — за ней следили родные. Истерики и приступы плача стали происходить чаще, чем приёмы пищи. Она постоянно доставала Аслана вопросами, но получала только честный ответ, которому не хотела верить: «Я понятия не имею, куда он делся!».

Мне всё это не нравится, можно сразу переключиться на момент, когда всё стало хорошо?!

Магия послушалась, избавляя меня от тяжёлых видений.

Первым «отпустило» Эда. Ну… как отпустило? Ему перестали продавать курительную смесь, советуя сделать более длительный перерыв, чем обычно. Какими меркантильными не были местные торгаши, полуживой парнишка, совсем ещё ребёнок, даже их заставлял вспомнить, что такое забота о ближних.

Что оставалось парню с сильными болями, у которого вдобавок уже выработалась, если не зависимость к наркотикам, то, как минимум, привычка? Начать пить микстуры. В маленьком городе и с этим возникли проблемы. Дело было уже зимой, выдавшейся на редкость холодной и снежной, особенно для этого региона, и дороги занесло, поэтому лекарства не приезжали, а местная травница не вызывала у Эдмунда доверия. Он успел с ней познакомиться и сделать неутешительные выводы: женщина использовала совершенно неэффективные и даже опасные методы лечения.

Через сугробы, постоянно останавливаясь, чтобы передохнуть, замёрзший и уставший парень добрёл до старухи и постучал.

— Здравствуйте, — стоило двери открыться, парень без приглашения вошёл в помещение и сел на пол. — Я посижу немного, Вы не возражаете?

— Чего это ты пришёл к ночи? — женщина закрыла дверь и поёжилась от проникшего в дом холода. Говорила она со своеобразным акцентом, будто чуть шепелявила. Думаю, старуха приехала сюда откуда-то с островов.

— Я хотел купить у Вас кое-что. Несколько ингредиентов.

— Это каких? — бабка прищурилась и предложила, исковеркав слово. — Давай я тебе снадобиеф дам каких надо. Что лечить собрался?

— Нет. Я хочу вот эти травы, — мой учитель протянул листок с названиями и дозировками.

— Упрямый. Ну, это я найду, только что ты из этого мешать собрался?

— Обезболивающее. И кое-что чтоб подавить ломку. Можно, кстати, у Вас пробирки одолжить?

— Пробирки? Нет у меня их. Я всё в ступке мешаю. Если тебе что надо, можешь у меня свои травки мешать, я тебе помогу, пригляжу, что делаешь, но расскажи тогда, что это за составы такие? Ты знахаревским учеником был, что ли?

Эдмунд с трудом поднялся на ноги и, стянув куртку и шапку с шарфом, подошёл к полкам старухи.

— Мой отец был аптекарем, а потом я учился в магической академии на светлом, только вот… больше не колдую.

Старуха не стала задавать вопросов. Пока Эд собирал нужные инструменты, она подбирала порошки, искоса глядя на него.

— А что моих снадобиеф брать не хочешь?

— Вы смешиваете недопустимые комбинации трав.

— А, вот оно чево… Э-нет, знахарёнок, — травница стала доставать и другие порошки. — Дай-ка я тебя научу, как у меня на родине делали.

Воспоминание дрогнуло, самостоятельно пропуская часть. Эдмунд и старуха варили разнообразные зелья, экспериментируя с составами и обмениваясь опытом зелий, что-то живо обсуждая.

Эдмунда снова окунули в родную среду, здесь он чувствовал себя свободно и напрочь забыл о плохом самочувствии. Хотя, наверное, и наглотался чего-то лечебного в довесок. В любом случае занятие пошло ему на пользу.

— Это всё, что было нужно, — Эд сложил в сумку склянки с лекарствами и выудил горстку монет разного