Книга Непокоренная Березина - Александр Иванович Одинцов

оперативной группы о перемещении штаба 4-й немецкой армии в район деревни Хлусово, в 25 километрах северо-западнее Орши. «Ребус», являясь помощницей Ивашкевича, регулярно передавала эти и другие важнейшие разведывательные данные командованию Красной Армии.

В апреле 1944 года группа «Бодрого» была направлена в Барановичи, где продолжала выполнять опасную, но очень нужную для Родины работу вплоть до освобождения города нашими войсками.

«Катя» и «Костюковский»

В конце мая 1943 года вслед за «Ребусом» на курсах радистов оперативной группы оказалась Галина Ивановна Веселовская, полька по национальности. Она была родом из поселка Колодище, Минского района. Ей исполнилось всего 18 лет. Работала она поваром в немецкой офицерской столовой «Харчук» на восточной окраине Минска.

Когда эта красивая, стройная и смышленая девушка появилась в лагере, среди десантников пошли пересуды:

— Да! Вот это невеста нашему подполковнику!

— Не думаю, — скептически возразил ординарец командира, — наш подполковник закоренелый холостяк.

— А чья ж она будет? Разве ж засидится такая красивая?

— Поживем, посмотрим, — усмехнулся Хамченков.

У десантников сомнения не рассеялись и после того, как Галю поместили в отдельном закутке землянки старшего лейтенанта Короткова.

— Надо же, как повезло связисту! — завидовали бойцы.

— Ну и что? Хорошая пара, — заключил сержант Васильев. — Оба что надо.

— Как бы это того… Не послужило дурным примером, — пожал плечами рядовой Атапин.

Весь этот разговор происходил в присутствии самого Огнивцева у лагерного костра, на котором готовилась наваристая пшенная каша на ужин. Командир что-то помалкивал да усмехался. Зато переводчик Дмитрий Юферев забеспокоился и проявил болезненный интерес ко всему сказанному. Он потихоньку отправился в землянку, где размещалась девушка.

— Клюнул наш Димка, — потер руки сержант Васильев. — На смотрины потопал…

Дмитрий Юферев, в душе своей писатель, лирик, был строгих нравственных правил. Как это так! Мужчина и женщина, да еще необычайной красоты, в одной землянке! И куда это командир смотрит! Молча ест кашу и посапывает… Не хватало еще нам здесь свадеб!..

Дмитрий Владимирович деликатно постучал в дверь, сколоченную из сосновых досок и, не ожидая разрешения войти, переступил порог землянки. Первым, что бросилось ему в глаза, была разобранная рация на столе, возле которой мороковала девушка. Рядом с ней сидел Коротков и что-то старательно объяснял ей, держа в правой руке электролампу. Увидев Юферева, начальник связи оторвался от беседы и спросил:

— Ты чего, Дмитрий?

— Я?.. Попозже зайду. Извините…

Выскочив из землянки, он лег на траву и расхохотался:

— Черти! Скалозубы! Так провести!!

И только тут он вспомнил потаенную улыбку на лице командира, сидевшего у костра. Конечно же, он тоже участвовал в ловком розыгрыше. Не зря же он вставил реплику: «Я не разрешал жениться никому. Но раз такая сильная любовь… Придется смириться». Собственно, эти-то слова и подхлестнули его, Юферева. «Ах, Дима, Дима! Как же ты опростоволосился?! — укорял себя Юферев. — Теперь будут ребята хвататься за животы при каждой встрече со мной. Но как же быть? Погодите же! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!»

Юферев, как ни в чем не бывало, вернулся к костру, когда десантники допивали чай. На их лицах напускная серьезность и только что унятый смех.

— Ну, как, Дмитрий Владимирович, поздравили?

— Поздравил. А как же!

— Хороша?

— Не то слово. Толстовскую героиню Наташу Ростову себе представляете?

— Ну как же. Сказка! Мечта!

— Так вот и она почти такая же. А может, и получше. Не вовремя к молодым ввалился… Как раз легли отдыхать…

Десантники повскакивали с мест. Кто-то поперхнулся. А Дима с достоинством удалился.

История с появлением Гали Веселовской («Кати») в лагере была не простая. Однажды «Белка» доложила, что она познакомилась с симпатичной девушкой из офицерской столовой и подчеркнула, что в нее без памяти влюблен водитель легкового автомобиля, обслуживающего минское гестапо, Казимир Конвински, тоже поляк, уроженец Варшавы. Он хорошо знает русский язык, свободно говорит по-немецки и по-французски.

По данным, которыми располагали десантники, девушка ответила взаимностью Казимиру. Перед разведчиками встал вопрос: можно ли доверять ей? И что из себя представляет Казимир, ефрейтор войск СС? Не попадутся ли они сами на удочку гестапо, привлекая Галину на курсы?

Рассеяла сомнения сама Галя. В беседе с «Белкой» на очередной встрече она еще раз подтвердила готовность стать радисткой-подпольщицей и уверила, что и Казимир будет помогать ей в работе. Он ненавидит фашистов и проявляет лояльность к Красной Армии. На вопрос «Белки»: «Чем вы можете подтвердить это?» Галя ответила: «Казимир знает о советских десантниках, ищет контакты с ними и готов встретиться».

Предложение Галины было интересным и заманчивым. Иметь такую разведывательную группу, как Казимир и Галя, в самом логове врага — об этом можно только мечтать! На встречу решено было послать хорошо знающего польский язык заместителя командира оперативной группы по разведке капитана Гниденко. «Белка» своевременно предупредила Галю о предстоящей встрече. Та, убедившись, что переговоры будут вести военные, незамедлительно согласилась и обещала привести Казимира.

В апрельскую ночь в крайней хате одной из лесных белорусских деревень, расположенной южнее станции Колодище, при свете керосиновой лампы сидели десантники и ждали гостей, которые почему-то задерживались.

— Вряд ли придет Казимир, — усомнился старший сержант Базиров, сопровождавший Гниденко. — Ефрейтору войск СС отлучиться на продолжительное время не так-то просто.

— Поживем — увидим, — успокоил его капитан. — Я верю нашей «Белке».

Не успели они выпить по чашке кипятку с брусникой, как в дверь постучали. В хату вошли красивая девушка и высокий статный молодой человек в штатском. Их сопровождала «Белка».

— Товарищ капитан! — доложила она. — Ваше задание выполнено. Гости прибыли на переговоры.

Хозяйка дома, почуяв, что в ее доме находятся, знать, важные люди, засуетилась и начала ставить на стол нехитрые деревенские закуски. Появилась даже чудом сохранившаяся довоенная бутылка водки.

Гниденко отставил ее и перешел к делу:

— Уважаемый Казимир! Мы давно знаем вашу подругу Галину, и она во многом помогает Красной Армии приближать победу над врагом. А сейчас нам нужна и ваша помощь.

— В чем эта помощь заключается? — осторожно уточнил Казимир.

— Вы поляк по национальности. Вашу родину топчут кованые сапоги солдат Адольфа Гитлера. Сожжены сотни польских городов и сел, тысячи людей расстреляны и замучены. Предается огню и мечу все святое и дорогое сердцу поляков. Но наступает время возмездия немецким оккупантам!

— Все это так. Но я пока ефрейтор рейха. Я давал присягу.

— Неужели звание ефрейтора фашистской армии выше звания сына родины с ее многовековой историей, культурой, традициями? Неужели это сильнее любви поляка к своей родине? — спросил капитан.

Казимир не ожидал такого вопроса. Он как-то растерялся, опустил глаза, затем взял со стола рюмку водки и залпом выпил