Книга Тайна старого городища - Константин Мстиславович Гурьев

Люди сидят на мешках с деньгами и ждут свистка. И я сделал все, чтобы быть в числе этих людей!

Арданский встал, сделал несколько шагов взад-вперед, остановился перед Гридиным.

— То, что происходило в последние годы, только подготовка. Люди, которые считали, что они в эти годы управляли страной, отжили свое. Они выполнили свою задачу, они расчистили от завалов путь в будущее страны! Кто-то из них еще сохранил остатки ума и просто отойдет в сторону, и его не обидят. Пусть живет себе где-нибудь в Португалии или Уругвае, не жалко! Но большинство не поймет, что время пришло другое, новое время новых людей, и исчезнут! Пусть анекдоты про дряхлых идиотов со Старой площади или Лубянки останутся в прошлом, как и их обладатели.

Арданский, кажется, успокоился. Он говорил неспешно, помогая себе уверенными жестами.

— Вы, Павел Алексеевич, вы достаточно хорошо знакомы с нашим молодым преступным миром, чтобы точно знать, что его законы проникают всюду. Так поймите: если этому не положить предел, то скоро на уголовников будет работать вся страна! Мне не денег жалко, поверьте! Я никуда не хочу уезжать отсюда, но жить хочу в спокойствии, а не озираясь по сторонам в ожидании выстрелов снайпера. И изменить этот порядок можно только делом, а не красивыми рассуждениями, как это делали Горбачев или Яковлев. У каждого свой шанс, и мой шанс именно в этом. Сейчас или никогда! Потому что сейчас, в новом распределении ролей, места займут те люди, которые их уже никогда не отдадут. Ни при каких условиях! Конечно, я намерен войти именно в эту новую элиту, вложить деньги в заводы, научные центры, нефть, газ! Вы знаете, какими деньгами ворочают там те, кто владеет нефтью? Он диктует свою волю всем, у кого есть автомобиль! Да и вообще планов много, поверьте. Честно говоря, Гридин, я присматривался к вам, желая дать вам шанс войти в число тех, на кого я намерен опираться, но вы этот шанс упустили.

Арданский горестно развел руками.

Помолчав, сказал:

— Говорят, что сигару нельзя тушить. Ей надо позволить достойно затухнуть, уйти.

Посмотрел на Гридина.

— Вам, к сожалению, я этого не могу гарантировать.

Пожал плечами.

— Так, о чем я? Ах да! Главное для меня, конечно, мой холдинг — дело всей моей жизни! Я намерен сделать его ведущим мировым агентством и издательством. И для этого у меня уже все есть. Я собрал лучших специалистов, у меня самые лучшие толкователи событий, у нас договоры с огромным количеством людей, организаций и иных структур, которые могут давать информацию. По оценкам серьезных специалистов, мы уже давно могли бы выйти в число ведущих информационных агентств, понимаете! Ведущих! Но есть маленькая неувязка. Для этого нужны деньги, огромные деньги. Деньги для оплаты труда моих работников, без которых работа невозможна, для покупки сведений, которые на дороге не валяются, для выхода на рынки других стран. Вы думаете, все эти наши «демократические» газеты финансируются только нашими олигархами? Да в них практически без счета и меры вкачивают деньги из-за рубежа! А что могу противопоставить я? Плач о поруганной России? Да, кому это нужно? Самое обидное, я знаю, что и как нужно делать, но, как говорится, «бодливой корове бог рог не дал». И с нашими родными рублями я не то что в Европе, я у нас-то скоро накроюсь бордовой шляпой. Понимаете вы меня?

— Ну а что тут понимать? Вам нужны деньги. Но, между нами говоря, я знаю очень мало людей, которым деньги были бы НЕ нужны.

— Вы ведь не хотели меня обидеть, сравнивая со «всеми»? Мне казалось, я достаточно подробно показал, зачем эти сокровища мне. Вы понимаете, что случится с мировым рынком антиквариата, когда на него вывалится содержимое того подвала? Только представьте себе, что есть в мире, например, всего две монеты какого-нибудь парфянского царства, отчеканенные четыре-пять тысячелетий назад. И стоят эти кусочки металла немыслимых денег, и каждый, кто хочет обладать этим чудом, готов заплатить деньги еще более дикие. И тут на этом самом рынке появляется десяток-другой таких же монет! Что случится?

— А ничего не случится, — ответил Гридин.

Он подумал, что в его положении любая пауза — это шанс. И его надо использовать на полную.

— Ничего не случится, — повторил он, стараясь усесться удобнее. — Рынок сам себя стабилизирует, увеличится предложение — снизится спрос, значит, снизится цена.

Наигранный хохот Арданского был ему ответом.

— Не повторяйте вы этих идиотов, обещающих, что рынок сам себя будет регулировать! Никогда этого не будет, потому что рынок — это люди! Это те же самые люди, которые были и при царе-косаре, и при Николае Втором, и при Иосифе Виссарионовиче. Фамилии меняются, а люди — нет. Вот они и есть «рынок». И учтите еще вот что. Рынок антиквариата процентов на пятьдесят, а то и больше заполнен фальсификатом, но люди предпочтут скорее верить, что владеют кофейной чашкой какого-нибудь там Георга Пятьдесят Пятого, чем признаться в том, что их облапошили. И монеты, которые я выкину на рынок, будут раскупать стремительно. Вы понимаете, о чем идет речь?

Гридин молчал, и Арданский продолжил:

— Вы что-нибудь слышали о «деле Медичи»?

— Это средневековые отравители?

— Ну, в крайнем случае их потомок. Собственно, потомок и есть. Джакомо Медичи занимался продажей предметов искусства. Специализировался на материальных останках итальянской антики. Разные там обломки мраморных статуй, надгробий и тому подобного. Его арестовали по подозрению в том, что он посредничает при совершении не только официальных сделок, но и подпольных, то есть незаконных. Нашли его архив,