Книга Дик - Элен Форс

похитить в своё гнездо.

— Дик, ты серьезно? Может мне еще не мыться, чтобы отпугивать их своим запахом?

— Было бы неплохо. — Страшно, что, по-моему, он не шутит. У мужчины красное лицо с раздутыми ноздрями. Он напоминает бешеного быка, которого привязали к забору. Зыркает на меня как псих. — Поэтому будь добра переоденься.

— Дик, с каких пор ты стал таким пуританином. Я не буду ходить как оборванка. — скрещиваю руки на груди. — Значит на красивых женщин смотреть ты любишь, а мне прийдется ходить как чучело, чтоб на меня никто не засматривался?

Я расстёгиваю пиджак, демонстрируя красивый топ и голый живот. Дик смотрит на меня как заворожённый, стискивает хрупкую чашечку, что она почти идет трещинами.

— Да.

— Ты ревнуешь?

— Да. — Дик отставляет в сторону чашку и идет на меня. — А ты хочешь, чтобы на тебя все смотрели?

Мне не удается увернуться от его загребущих рук, которые ловят моё хрупкое тело и настойчиво притягивают к себе. Пара секунд и я оказываюсь на его диване с раздвинутыми ногами и задранными ногами.

Дик прижимает меня всем телом, рычит как зверь. Он обнюхивает меня.

— Александр Георгиевич, у Вас встреча через тридцать минут, держите себя в руках.

— Не могу. Не хочу. Не буду. — сквозь рык еле различаю слова. Пытаюсь увернуться, чтобы образумить мужчину, но его руки настойчиво трогают, тискают меня во всех местах. Дик не пропускает и сантиметра моего тела, сжимает попу, бедра, грудь.

У меня ткань на костюме начинает трещать под натиском его пытливых рук.

— Ребята, ну Вы хотя бы закрывайтесь. — нас застигает врасплох Веня, заглядывающий в кабинет брата. С ехидным лицом он оглядывает нас в непристойно позе. После чего стучит, вспоминая о манерах приличия.

Дик недовольно слазит с меня, хмуро поглядывая на брата.

— Привет. — краснея, выдавливаю из себя, стараюсь побыстрее одернуть вниз юбку и встать с дивана.

— Привет, Ангелиночка. Странная тенденция, я постоянно застаю тебя с задранными ногами. — чёрный юмор у братьев дело семейное. — Ладно, шучу, не обижайся. Рад видеть тебя живой и не вредимой.

— Спасибо. Будете кофе? — примеряю на себя образ секретарши. Поправляю пиджак и становлюсь очень деловой.

— Не отказался бы. — Веня расплывается в очаровательной улыбке и подходит ко мне так близко. От мужчины пахнет сандаловым деревом, очень соблазнительно. Улыбаюсь ему в ответ максимально услужливо. — Тебе ОЧЕНЬ идёт красный.

— Веня! — Дик рявкает с такой силой, что мы оба подпрыгивает от неожиданности. — Не беси меня ради Бога! Сиськастая, не нужно делать ему никакое кофе. Ты не официантка.

Стараюсь подавить улыбку, которая так и рвётся наружу.

Дик ревнивец, вопреки логике, мне нравится. Пыхтит как паровоз, выглядит не угрожающе, напротив — очень мило.

Несмотря на гневные возгласы я все равно пошла на маленькую кухню, чтобы приготовить кофе Дику и Вене. Процесс занимает у меня не больше десяти минут. Разливаю ароматный кофе по аккуратным белоснежным чашкам, ставлю их на поднос и возвращаюсь к мужчинам.

У самой двери замираю, чтобы открыть ее, протягиваю руку и случайно становлюсь виновницей — подслушиваю разговор братьев. Не решаюсь потянуть ее на себя, чтобы открыть.

— Станешь примерным семьянином? Заведёшь детей и собаку?

— Почему бы нет?

— Не представляю тебя в этой роли, братец.

— Почему же, наоборот? Что там должен сделать настоящий мужчина? Посадить дерево, воспитать сына и построить дома? Херня это все. Мужик должен обеспечить семью, засовывать хер только в жену и передать достойный опыт своему мужу. Я улучшу демографическое положение этой страны в трое, потому что буду заниматься с женой сексом стабильно раз по пять в день. Дети у меня все будут маленькие Дики с такими же шнобилями, как у меня. Будут совать их постоянно в какое-то дерьмо, а я буду их отмазывать.

— Даже боюсь представить, кем они у тебя вырастут.

— Точно не шахматистами.

Заставляю себя открыть дверь.

Смотрю на мужчин с некоторой толикой испуга. Поднос дрожит в моих руках. Мне трудно переварить услышанное.

Хотела ли я этого? Да. Готова ли я к этому? Нет.

Ангелина Дик. Звучит красиво. Мысленно пробую на вкус это словосочетание. Оно приходится мне по вкусу: горькая сладость.

Не могу представить нас вместе. Как мы будем ходить в продуктовый, покупать всякие мелочи, просто ложиться спать как ни в чем не бывало. Сможем ли мы разве жить как обычные люди?

Что нас связывает с Диком? Притяжение тел? Безумный секс?

Ловлю на себе задумчивый взгляд Дика, который смотрит на меня из-под густых бровей. На моем лице видимо все написано, так и видно, что я слышала разговор и теперь пребываю в своих мыслях. Он следит за каждым моим движением, проникая в мою голову.

— Ладно, пойду разгребать залежи бумаг на моем столе. — стараюсь быстрее ретироваться. Чувствую себя экспонатном на выставке, все взгляды сосредоточены на мне. Я не выхожу из комнаты, выбегаю, быстро переставляя ноги, стараясь не смотреть назад.

Закрываю за собой дверь и с облегчением падаю на удобный стул, который стоит заменить. Ни к чему сидеть там, где обтиралась жопа этой проститутки.

Мой телефон завибрировал, мне звонила Мама. Разговаривать с родительницей не очень хотелось, но нужно было. Поэтому без особого энтузиазма я подняла трубку:

— Да, Мама!

— Лина, ты уже слышала? Димочку арестовали! — я даже резко выпрямилась, не веря своим ушам и стреляя взглядом на дверь в кабинет Дика. — Забрали утром из дома. Сказали, что он чуть не убил человека! И говорят, что этот Дик опять приложил руку! Когда он уже оставит всех в покое? Отвратительный алкаш и отребье!

Пришлось прикусить кончик языка, чтобы ничего не взболтнуть маме. А мне хотелось. Она ведь еще не представляет, что Чертов Александр Дик теперь будет преследовать ее до конца жизни, нравится это ей или нет…

Глава 19. Гармония

— Называй меня по имени. — от его заявления я даже выронила ложку с медом, которая приземлилась мне на юбку, образуя липкое пятно. Я посмотрела на мед на юбке, потом на Дика. Даже в мыслях я всегда обращаюсь к нему по фамилии, и никакого «Саши», «Александра». Он Дик.

— Тебе же не нравится. — выдавливаю из себя, пытаясь отыскать влажные салфетки. Дик и вправду не любит, когда к нему обращаются по имени, кроме брата никто не называет его «Сашей», но было бы странно, если они называли друг друга «Дик».

— Хочу, чтобы ты называла меня по имени, как нормальные люди. — Дик спрятал руки в карманы и прислонился к моему столу. Лицо у него максимально ехидное.