Книга Динозавры против млекопитающих. История соперничества, которая не закончилась до сих пор - Юрий Александрович Угольников

ценнейший

орган). Однако в «завровом» направлении эволюции почти

повсеместно сохраняется характерное строение сердечно-сосудистой

системы (за исключением разве что птиц). У «завров» остаются две

дуги аорты, а венозная кровь частично смешивается с артериальной.

При повышении давления на легкие венозная кровь отливает от них и

перенаправляется в дугу, снабжающую желудок. Это, как было

выяснено на крокодилах, у которых сердце четырехкамерное, почти

разделено, но возможность смешения венозной и артериальной крови

все же сохраняется, способствует более интенсивной выработке

кислоты

в

желудке[149]

(углекислота,

насыщающая

кровь,

перерабатывается в кислоту желудочную), что очень хорошо, если вы

не разжевывая глотаете свою добычу и вообще с зубами у вас не очень.

Это не решающий фактор – у синапсид с жеванием на первых порах, мягко говоря, так себе – но мне думается, что он тоже имел какое-то

значение, но главное, благодаря своим кинжалозубам синапсиды могли

убить кого-то крупного, кого не требовалось есть целиком, от кого

можно было просто пооткусывать легко перевариваемые мясные

компоненты, не трогая костей, а вот архозаврам, специализирующимся

на более мелкой живности, приходилось заглатывать эту мелочь

целиком и, стало быть, более интенсивно ее переваривать со всеми

костями, чешуей и так далее (им нужна была кислота). Однако

специализированные зубы не очень подходят существам, которые

лишены долгого детства и не могут их развить. Даже не учитывая

возможности развития после выхода из яйца, отращивание обычных

зубов удлиняет период развития эмбриона и, как мы видели, увеличивает срок пребывания в яйце, а уж тем более отращивание

специализированных зубов. Долгое яичное детство увеличивало риски

смерти от всех факторов – от заражения яйца до нападения хищника. К

тому же зачем вам эти специализированные зубы, если пока

приходится охотиться не на питательных здоровячков, а на всяких

крошек? Это не был путь ящеров, им приходилось глотать, в том числе

крупные куски добычи, не особо перерабатывая корм в ротовой

полости.

Снизившим кислотность в желудках синапсидам также требовалось

как-то оптимизировать пищеварение, возможно, в том числе снижение

кислотности сделало их кишечники более пригодными для

проживания симбиотических микроорганизмов, по крайней мере, дало

возможность обитать в кишечнике более многообразным организмам, на благо хозяина. Кроме того, увеличение в размерах наших предков

делало их внутреннюю среду и температурно более стабильной, это

могло также как-то влиять на симбионтов. Именно сотрудничество с

маленькими внутренними помощниками и позволило нашим

палеозойским пращурам освоить растительноядность (и стать одними

из первых и весьма успешных растительноядных палеозоя). К слову

сказать, увеличение в размерах травоядных не стоит объяснять только

тем, что в больших и стабильных организмах лучше жилось

симбионтам. Все-таки мы питаемся не только углеродом, нам нужны и

другие элементы и соединения, а их в растительной массе может быть

очень немного. Большой организм может пропустить сквозь свой

кишечник больше зеленой массы, и ему проще выделить из нее

необходимое количество редких соединений.

Показательно, как изменяется содержимое копролитов архозавров и

синапсид с перми к концу триаса: в пермский период, когда в желудках

архозавров плещется термоядерная кислота, различить в их

копролитах остатки чего бы то ни было практически невозможно, а вот

копролиты синапсид содержательны. В них даже удалось обнаружить

некоторые нитевидные образования, намекающие на то, что

оставившие их существа или та живность, которой они питались, уже

обладали некоторой волосатостью[150]. В порядке забавной гипотезы: не могли ли эти нитевидные структуры принадлежать не синапсидам, а

архозаврам, служившим пищей тем же синапсидам? Не могут ли быть

перед нами не первые волосы, а первые протоперья? Увы, так как в

структуре ни перьев, ни волос я не разбираюсь, не могу ничего

конкретного умозаключить. При прочих равных проще исходить из

постулата: чей копролит, того и волосы. Итак, экскременты древних

архозавров практически лишены конкретного наполнения, но уже в

копролитах, оставленных архозаврами в конце триаса, удается

обнаружить остатки многочисленных жуков[151], то есть кислотность

их желудков падает. Да, это, вероятно, были специфические архозавры

на полпути или уже преимущественно травоядные, тем не менее это

значит, что к тому времени среда их желудков перестала быть столь

экстремально кислой. Видимо, это связано с тем, что к желудку

перестала поступать венозная кровь, то есть круги кровообращения

окончательно разделяются, но произойдет это уже через десятки

миллионов лет после того, как круги кровообращения были