Книга Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней - Робер Мюшембле

Сторонники либерализации сексуальных отношений выдвигают свои многочисленные аргументы. Интеллектуалы говорят о том, что гомосексуализм имеет биологическую основу. Привлекаются данные последних наблюдений над приматами, из которых ясно, что и в животном мире половые сношения далеко не всегда направлены на продолжение рода. В качестве примера обычно приводятся шимпанзе-бонобосы, особенно близкие к человеку. В исследованиях, посвященных этим обезьянам, говорится, что они очень чувственны в сексуальных отношениях и почти все бисексуальны[505]. Другой исследователь утверждает, что гомосексуальное влечение зафиксировано у 450 видов животного мира[506]. В 2003 году, когда Верховный суд изучал дело «Лоренс против Техаса», затеянное ради отмены антисодомитских установлений штата, многие апеллировали именно к этому исследованию. Закон был отменен, и возможно исследование сыграло тут свою роль[507]. Это ли не доказательство действенности идей, даже если они находят свое применение в несколько неожиданной сфере? Многие исследователи идут еще дальше и предлагают рассматривать животную гомосексуальность как необходимую для выживания вида. Они ссылаются на то, что особи, не производящие собственного потомства, помогают другим выкармливать и защищать детенышей и тем самым способствуют сохранению генофонда. В качестве примера здесь обычно приводятся дельфины[508].

Но все подобные доводы лишь наводят еще больший страх на защитников гетеросексуального брака. Журналист «Нью-Йорк таймс» вызвал бурю негодующих писем, опубликовав статью с призывом положить конец дискриминации геев, в которой их поведение обосновывалось биологическими факторами. Его даже обвиняли в «кощунстве» за «недостойное поведение» перед лицом Господа[509].

В феврале 2004 года оппозиционеры столкнулись с вопиющей инициативой. Молодой мэр Сан-Франциско, вступивший в должность всего шесть недель назад, решил легализовать однополые браки. В отличие от мэров больших городов, он обладал таким правом, потому что Сан-Франциско имеет статус округа, а по закону Калифорнии окружные власти имеют право заключать браки. И, хотя по закону штата супружеский союз может быть заключен только между «мужчиной и женщиной», мэр с 12 февраля стал выдавать свидетельства о браке супругам одного пола. Первыми его получили две лесбиянки, 79 и 83 лет от роду. За пять дней было заключено 2600 однополых браков, хотя судебные власти и республиканский губернатор штата Арнольд Шварценеггер пытались помешать мэру. Опрос общественного мнения показал, что абсолютное большинство жителей бухты Сан-Франциско одобряют действие мэра, но Калифорния в целом его не поддерживает[510]. 12 августа 2004 года местный верховный суд просто-напросто отменил более 4 тысяч свидетельств о браке, выданных в Сан-Франциско[511]. По всей стране вспыхнули жаркие споры, внимательно изучался опыт Массачусетса и более мягкое решение проблемы в Вермонте и других штатах. Волна пошла по всему западному миру. 2 апреля 2004 года во дворце правосудия в Монреале «впервые по всем статьям закона заключен однополый брак»[512]. Вслед за Квебеком и другие канадские провинции легализовали подобное. В Нидерландах однополые браки разрешены с 2001 года, а в Бельгии — с 2003. 21 апреля 2005 года новый глава правительства Испании, социалист, провел законопроект через нижнюю палату парламента, имея в виду в дальнейшем принять соответствующий закон. Во Франции многие задаются вопросом, можно ли изменить в этом направлении Гражданский кодекс, устаревший за 200 лет. Принятие Пакта о гражданской солидарности (PACS) уже не кажется достаточным. В июне 2004 года в Бегле был заключен однополый брак, о чем много говорилось в средствах массовой информации, однако судебные органы его аннулировали и наложили санкции на мэра Бегля.

Возмущение противников однополой любви не может скрыть того, что общество в целом относится к ней все терпимее. Возможно, это связано с тем, что население земного шара резко увеличилось и люди бессознательно перестали враждебно относиться к тем, кто не стремится создать семью лишь ради продолжения рода[513]. По тем же причинам, быть может, и самоудовлетворение перестало считаться чем-то вызывающим. Современная демографическая ситуация свела на нет основной довод противников мастурбации, говоривших о недопустимом расточительстве драгоценной семенной жидкости. Именно это расточительство, как считала медицина XIX века, приводит к утрате жизненной силы и губительна для общества в целом. Сейчас этот аргумент выдвигают лишь те, кто беспокоится о падении рождаемости в странах Европы, и агрессивное меньшинство тех, кто говорит о грядущем вырождении белой расы.

Равенство в эротических играх и одновременный оргазм

С другой стороны, право на удовольствие стало абсолютным императивом в обществе и приводит порой к некоторой тирании. «Мы как биологический вид запрограммированы на то, чтобы влюбляться и создавать пары», необходимые для воспитания детей. А как же обстоит дело с оргазмом? Десмонд Моррис считает, что оргазм имеет первостепенную важность, так как именно пережитое наслаждение порождает нежную привязанность родителей к детям и способствует тому, что родители стремятся создать им наилучшие условия для жизни, пока они не достигнут самостоятельности. Он утверждает, что в ходе эволюции вида развились эротические отношения внутри человеческой пары. Взаимное наслаждение — это необходимое условие для того, чтобы семья не распалась и детям была бы надолго обеспечена защита. По его мнению, биологический механизм любовной страсти основывается на абсолютном сексуальном равенстве. Однако изменения общества в связи с растущей урбанизацией привели к тому, что мужчины-самцы разделились на две группы. Моррис называет их «Дающие» и «Берущие». Первые по-прежнему считают, что женщины равны мужчинам во всех областях жизни, как частной, так и общественной. К такому типу можно отнести Уолтера, жившего в конце XIX века в викторианской Англии, хотя в его характере присутствуют и черты другого типа. К «Дающим», возможно, можно отнести и других авторов-мужчин французских эротических книг середины XVII века, в частности авторов «Школы девушек», столь внимательно изучивших, о чем мечтают женщины в своих сладострастных желаниях[514].