Книга Грязная любовь - Меган Харт

Это было совсем не похоже на мою мать, но спорить с миссис Купер я не стала, продолжая заполнять контейнеры едой и укладывать их в один на другой, чтобы затем отнести в морозильник в подвале.

– Я была рада снова с тобой увидеться. Уже столько лет прошло… Жаль только, что мы встретились по такому грустному поводу. Мы с Фредом по тебе скучаем.

Стопка перед моими глазам сначала раздвоилась, затем расстроилась. Я заморгала, избавляясь от слез.

– Приятно слышать это, миссис Купер.

– Элла, – мягко сказала она, но я не повернулась, – ты знаешь, мы все очень сожалеем о произошедшем.

– Отец сам выкопал себе могилу, – ответила я. – Звучит, наверное, грубо, но вы знаете об этом не хуже меня.

– Я не о твоем отце, – сказала мне женщина, подарившая мне первую книгу «Маленького принца». – Я об Эндрю.

Некоторые разбившиеся вещи можно склеить, хотя бы на время. Иногда разбитую вещь склеить нельзя совсем – кусочки разлетелись повсюду и один или два затерялись навсегда.

Я развалилась. Сломалась. Я рассыпалась на тысячи кусочков, как хрустальная ваза, которую уронили на бетонный пол. Я была рада, что некоторые затеряются. Те, которые я никогда не хотела бы видеть снова.

Я всхлипнула, и миссис Купер просто погладила мне спину.

Страна слез – таинственная и неизведанная… Так говорит рассказчик «Маленького принца» после того, как Маленький принц впервые спорит с ним о важных делах. И он прав. Я слишком долго держала слезы в стране слез.

– Твоей вины в этом не было, – сказала миссис Купер, гладя меня по волосам так, как делала, когда я была маленькой девочкой и вбегала к ней на кухню за печеньем, а вместо этого спотыкалась, падала и ранила коленку. – Ты ни в чем не виновата. Милая, перестань винить себя.

– А какой от этого толк, – всхлипнула я, – когда она все еще винит меня?

И миссис Купер не нашлась что на это ответить.

Я позвонила Дэну только после того, как он оставил мне десять сообщений. Я знаю, сколько раз поднимала трубку, чтобы перезвонить ему, но мне немного неловко произносить эту цифру. Я не смогла переступить через себя так быстро. Миссис Купер легко говорить «не вини себя», но я не могла сделать этого так же, как не могла взглянуть в лицо Дэну. Я не хотела его видеть, как если бы после этого он стал смотреть на меня иначе.

– Я больше не могу с тобой видеться, – наконец сказала я, когда мне все-таки удалось не положить трубку до того, как Дэн ответил. – Прости. Я просто не могу. «Мы»… Это местоимение не для меня.

Я по-прежнему слышала его дыхание, хотя в этот раз нас разделяло куда большее расстояние, чем когда мы были отделены деревянной дверью ванной комнаты.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал.

– Я хочу, чтобы ты сказал «хорошо».

Его голос зазвучал чуть суше и строже.

– Я не скажу «хорошо», потому что это не так. Если ты хочешь со мной порвать, Элли, так и скажи, но я не стану потакать тебе.

– Я не прошу тебя идти мне потакать! – воскликнула я, меряя шагами комнату.

– Нет, именно это ты и делаешь – вынуждаешь меня поступить так, чтобы тебе было легче.

– Ну и пусть! Просто сделай это! – закричала я.

– Нет, – ответил он спустя, кажется, вечность. – Я не могу, Элли. Мне жаль, но я не могу, даже если бы и хотел. Нет.

Я опустилась на пол, так как до кресла было слишком далеко.

– Прости, Дэн.

– Ну да, – произнес он, как будто сомневался в этом. – Ты тоже.

Я хотела повесить трубку, но не могла заставить себя это сделать.

– Прощай, Дэн.

– Ты не обязана быть одна, – сказал он. – Я знаю, ты думаешь, что должна, но это не так. Когда передумаешь, позвони мне.

– Я не передумаю.

– Ты хочешь передумать, Элли.

Это была правда, на которую мне нечего было возразить, поэтому я повесила трубку, позволяя ему уйти. Я позволила ему ускользнуть. Я убедила себя, что так будет лучше – сказать «прощай» чему-то до того, как это что-то получило шанс зародиться. В своем горе у меня не было времени на что-либо другое.

Шли дни. Я ходила на работу, потому что она помогала мне отвлечься от мыслей об отце, Дэне, матери, братьях. Обоих моих братьях. Один из них мертв, другой далеко от меня. Чад до сих пор не позвонил. Я также молчала.

Этот отрезок моей жизни вряд ли можно было назвать приятным, но время, которое появилось у меня в моем одиночестве для самоанализа, доказало мне, что уединение – лучшее, что я могла сделать. Я перестала пытаться забыть то, что случилось в нашем доме. Вместо этого стала впускать прошлое в себя, чтобы от него избавиться. Не сказать, что у меня все так хорошо получалось, – слишком долго я бегала от этих воспоминаний. Так долго, что они превратились у меня в привычку, но от которой мне наконец захотелось избавиться.

Лето кончилось, началась осень. Настала пора яблок, и я отправилась за ними на Брод-стрит. Склонившись над прилавком местных яблок, я услышала позади себя когда-то знакомый мне голос, заставивший меня повернуться.

– Элли?

Моя улыбка уже начала увядать, но я сохранила ее на губах усилием воли.

– Мэтью.

Он был все так же высок и красив. Седые волоски пробились на висках, а когда он улыбнулся, на лбу и вокруг глаз четко проступили морщины.

– Привет, – сказал он, как если бы мы расстались только вчера. Невероятно, но он даже подался вперед, как если бы… что? Неужели чтобы меня обнять?

Я отстранилась. Его глаза блеснули, улыбка стала чуть напряженной. Он засунул руки в карманы.

– Здравствуй, – вежливо сказала я.

– Элли. – Он вздохнул. – Приятно тебя видеть.

Я чуть подняла подбородок.

– Спасибо.

– Ты… фантастично выглядишь.

Я не виделась с Мэтью больше восьми лет.

– Ты должен знать. Говорят, лучшая месть – это хорошо выглядеть.

Он нахмурился. Да, Мэтью никогда не понимал моего юмора. Я и забыла, как он умел дуться.

– Элли.

Я покачала головой и положила яблоки обратно на прилавок. Аппетит у меня пропал.

– Извини, Мэтью. Давно мы не виделись. Ты тоже хорошо выглядишь.

Мы долго стояли и смотрели друг на друга. Вокруг нас толпились покупатели.

– Выпей со мной кофе, – предложил он, и как я могла ответить ему отказом?

Я позволила ему купить мне кофе, согревший мои пальцы. Села напротив Мэтью за крошечный столик в «Зеленом горошке» – маленькой кофейне чуть дальше по улице. Мы болтали о работе и общих друзьях, с которыми Мэтью до сих пор продолжал видеться, а я – нет. Он рассказал мне о жене, детях, своей работе, жизни. Я завидовала ему, хотя такой стиль жизни меня конечно бы напрягал.