Книга Охотник за приданым - Конни Мейсон

Она больше не боялась Клариссы Хартли. Да, не боялась и готова была встретиться с ней лицом к лицу, чтобы прямо сказать: держись подальше от Мэта, иначе…

* * *

Вот уже несколько часов Мэт бесцельно бродил по улицам. Его гнев постепенно остывал, уступая место горькому чувству незаслуженной обиды. О чем бы он ни пытался думать, мысли неизменно возвращались к Лили. Она отказалась признать, что беременна, и назвать имя отца ребенка. Разумеется, Мэт не мог быть абсолютно уверен, что его догадка верна, однако та поспешность, с которой Лили оборвала Клэя, когда тот собирался ему что-то сказать, поневоле наводила на размышления. А ее строптивость и упрямство лишь усиливали подозрения Мэта: его место в семейной постели занял Уинслоу… Проклятие, проклятие, проклятие! — бормотал он, в отчаянии то сжимая, то разжимая кулаки. И какого черта он снова не сдержался, не сумел обуздать свой буйный нрав? Если бы ревность не высунула свое отвратительное жало из самых темных глубин его души, то ему наверняка удалось бы спокойно выслушать объяснения Лили и хладнокровно во всем разобраться. А так… Ярость не дала ему мыслить здраво. Лили ушла в глухую оборону, и докопаться до правды теперь куда сложнее…

Мэт не смотрел по сторонам — ноги сами несли его, а когда он все-таки оторвал взгляд от грязной мостовой и взглянул вокруг, то увидел, что, сам того не желая, оказался перед отелем Хэмптона, где жила Кларисса. Мэт взглянул на часы, было уже за полночь. Бог свидетель, он не хотел приходить сюда! Как ни странно, от этой мысли ему стало немного легче. Конечно, Кларисса, желавшая во что бы то ни стало вернуть его, была готова на все, но искать утешения в ее объятиях Мэт не собирался. Он давно уже порвал с ней, она как бы перестала для него существовать, и поддаться сейчас слабости означало бы предать самого себя. Уходя, уходи! Мэт развернулся и бодро зашагал в противоположную сторону.

— О, дорогой, ты пришел! — пропел сзади знакомый голосок.

— Вот черт! — выругался он и остановился. Не хватало только, чтобы она видела его нерешительность и последующее бегство!

— Мэт, какое счастье, что я вышла подышать воздухом именно сейчас, — вне себя от радости чирикала Кларисса, семеня ему навстречу. — Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Ну, что Лили? Я, увы, оказалась права? Конечно, права, иначе бы тебя здесь не было… О, бедненький мой, не надо ничего говорить, твоя верная Клари все понимает! Хорошо еще, что я успела тебя вовремя предупредить, иначе… Ох, могу себе представить! Такой удар, такой удар!..

Продолжая трещать без умолку, она буквально вцепилась ему в руку и повела его к отелю. Когда они проходили через вестибюль, дремавший за стойкой пожилой портье даже головы не повернул: он успел уже привыкнуть к бесчисленным гостям их постоялицы. Мэт и сам не понимал, почему покорно идет за ней, как агнец на заклание. Ему вдруг стало ужасно жалко себя, и в голове мелькнул? предательская мыслишка: «Ну и что такого? Почему я не могу просто поговорить с кем-нибудь, кто так давно и хорошо меня знает? Кому от этого будет хуже?» Ссора с Лили задела его куда больнее, чем он предполагал, и ему надо было выговориться.

Как плохо он знал женщин!

В комнате у Клариссы было темно. Она быстро зажгла лампу и подвела его к постели.

— Сядь здесь, — ее голос звучал мягко и вместе с тем повелительно.

Мэт огляделся. Кровать, на которой он сидел, единственный стул в углу, обшарпанный стол, выцветшая ткань на стенах, тяжелые пыльные занавески.., вот, пожалуй, и все. Отель Хэмптона считался едва ли не худшим в этой части Бостона, и он понял, что Кларисса спустила все деньги и теперь снова на мели. Игра на сцене большого дохода, разумеется, не приносила, но где же все ее «покровители»?

— У тебя такой измученный вид! — сочувственно вздохнула она и опустилась на стул.

— Да, Клари, я устал. Мне все еще трудно долго ходить: проклятая нога никак не заживет.

— А почему ты ушел из дома? — с невинным выражением лица спросила она и, когда Мэт нахмурился, поспешно продолжила:

— О, я понимаю… Ты вовсе не обязан мне что-либо рассказывать, но, если тебе хочется облегчить душу, я готова выслушать.

Мэт сделал неопределенный жест, значения которого Кларисса не поняла.

— Скажи, — заерзала она от нетерпения, — ты встретил Уинслоу?

И тут Мэта словно прорвало:

— Да… Черт возьми, Клари, — он был вместе с Лили, как ты и говорила!

— О, мне очень жаль… — пробормотала Кларисса, с трудом пряча победную улыбку. Его слова придали ей уверенности, она встала со стула, зачем-то подошла к столу, а потом, как бы невзначай, села рядом с Мэтом на край постели. — Не надо переживать, дорогой. У тебя по-прежнему есть я. Поверь, выпади мне счастье быть твоей женой, я бы никогда так с тобой не поступила!

— Лили думала, что я погиб, Клари. Не суди ее строго, чего не сделаешь от отчаяния! Она не хотела причинить мне боль, просто искала утешения.

— Вот как? — зло усмехнулась Кларисса. — А тебе не кажется, что Лили недостойна твоей снисходительности и доброты? Ей настолько не терпелось завести любовника, что она даже не выждала положенный срок. Она ведь не дура и прекрасно понимала, что пойдут слухи.

Мэт и сам не раз задавал себе тот же вопрос, меря шагами улицы Бостона, но признаваться в этом Клариссе было слишком болезненно. Утаил он от нее и еще одно — беременность Лили: какое-то смутное предчувствие мешало ему быть откровенным до конца.

— Я слишком устал и расстроен, Клари, чтобы рассуждать здраво. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

— Конечно, устал! — с готовностью подхватила она. — Почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть несколько часов?

Искушение было слишком велико. Нога противно ныла, голова раскалывалась, перед глазами плыли темные круги…

— Давай, Мэт, не стесняйся, — улыбнулась Кларисса, — мы же с тобой старые друзья. Никто не узнает, где ты провел ночь, если это тебя беспокоит. — Она слегка подтолкнула его, и он, вяло возразив что-то, упал на мягкие подушки. — Обо мне не беспокойся, кровать достаточно велика для двоих. Я просто лягу рядом и не буду тебе мешать.

Мэт с некоторым подозрением следил за тем, как она устраивается справа от него, но вскоре успокоился. Оба они были по-прежнему одеты, и он решил, что ничем не рискует, если поспит несколько часов, а на рассвете уйдет.

И действительно, не прошло и пяти минут, как он уснул, даже не вспомнив о том, что рядом с ним теплое и прекрасное женское тело.

Мэт пробудился от неприятного чувства, как будто его связали. Он открыл глаза, но ничего не увидел: лампа больше не горела, и в комнате было темно. Его ладони что-то сжимали — что-то мягкое, теплое и податливое, и он вдруг понял, что это грудь Клариссы. Она, совершенно голая, лежала, тесно прижавшись к нему, а ее руки ласкали и дразнили его мужскую плоть, уже восставшую поверх спущенных штанов. Мэт порывисто вздохнул: проснувшееся сознание мгновенно отреагировало на то, на что давно уже отвечало спящее тело, и в нем разлилась горячая волна желания.