Книга Седьмая встреча - Хербьерг Вассму

— Ты уезжаешь в субботу после закрытияконференции? — неуверенно спросил он.

— Да, а ты?

— Я останусь еще на денек, на воскресенье.Хочется увидеть и другие выставки, раз уж я оказался в городе.

— Это замечательно!

— Оставайся и ты!

— Вряд ли я смогу, — неуверенно ответила она.

В стеклах большого окна, выходящего на улицу,отражался свет фонарей. Ее охватило чувство безнадежности, и она рассердилась.

— Ладно! Я тоже останусь еще на один день! — кудивлению для самой себя заявила она.

— Вот и хорошо. Мы уйдем с прощального ланча идвинем в Союз художников. Ты видела музей Мунка? А Национальную галерею?

Ничего этого она не видела. Биргер был полонэнтузиазма, и она позволила себе увлечься вместе с ним.

На улице они нашли телефон-автомат. У Руфи сУве не было дома телефона, поэтому она позвонила соседям и попросила ихпередать Уве, что она не вернется в воскресенье с вечерним самолетом. Это былотрусостью, но Руфь испытала облегчение и больше не думала об этом.

В воздухе стоял тяжелый дух осени и города.Свобода. Когда последняя галерея закрылась, на улицы уже спустились синиесумерки, но небо было еще светлое. Биргер взял ее под руку и сказал, что надопопытаться получить столик в Театральном кафе. Она позволила ему решать все занее. Он знал город, она же была здесь чужая. Она сказала, что ему повезло:подумать только, провести молодость в Осло!

— Молодость есть молодость, она хороша сама посебе!

— Я уже не помню, — засмеялась Руфь.

— Глупости! Тебе нет и тридцати. — Он сжал серуку. И позже, в Театральном кафе, он через стол дотянулся до ее руки и заказалвина.

Она смотрела на лампы под потолком, пыталасьузнать людей, изображенных на портретах, разглядывала приходящих и уходящихгостей. Уве сказал бы, что все это «сказочно». А может, ему бы и непонравилось. Может, он просто ушел бы, потому что у него была назначена встречас товарищем.

— Как думаешь, кто-нибудь уже использовалмотив с музыкантом?

Точно Биргер не знал, но думал, что,безусловно, использовал.

— Впрочем, ты могла бы написать это по-своему,— сказал он.

Да, но ведь она все время ищет чего-то нового.Мотива, которого никто никогда не писал. Он понял и сжал ее руку. Да, конечно,он все понимает.

Глядя в тарелку, она отняла у него свою руку.

Официант подвел к соседнему столику двухмужчин. Один заслонял другого своим могучим торсом в дорогом костюме. Он струдом дышал и пытался протиснуть свои телеса и портфель между столиками, чтобысесть на диван, одновременно горячо убеждая своего спутника, что намеренполучить большую партию товара из Японии.

— Я вообще не желаю принимать участия в этихглупостях с «Самтексом» и «Барнтексом».

— Нужно брать лучшее у всех, — произнесзнакомый голос.

В следующее мгновение Руфь уже смотрела вшироко открытые глаза Горма Гранде.

Они и в самом деле зеленые! Я ничего непридумала, обрадовалась она.

— Я сделал что-то не так? — Биргер был где-тоза тридевять земель.

— Нет! — наугад ответила она и перевела взглядна ближайшую колонну. Наверху висел венок из головок ниссе или что-то в этомроде. У них были огромные усы.

Руфь опустила глаза по колонне вниз и,скользнув взглядом по полу, посмотрела на Биргера, думая, что избежать встречис Гормом уже не удастся. Она сидела и ждала, когда у нее застучит сердце, ноона словно окаменела. Кровообращение остановилось.

Как в тумане, она различала светлые волосы надтемными плечами. Сверкающую белизной рубашку. Горм открыл рот и что-то сказал.Правый уголок рта быстро дернулся, и с обеих сторон губ обозначились глубокиеямочки. Губы закруглились вокруг какого-то не долетевшего до нее слова. Потомон отвернулся, и она могла спокойно наблюдать за ним.

Неожиданно его зеленые глаза впились в нее, асам он встал и протянул ей руку.

Этого я уже не вынесу, подумала она, новсе-таки встала с дивана. Его рука. Она держала ее в своей. Ощущала его кожу.

— Здравствуй, Руфь.

— Здравствуй, — с трудом выдавила она.

— Я не стану мешать, хотел толькопоздороваться с тобой. Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, но, может быть,ты часто бываешь в Осло?

Он говорил тихо и все еще держал ее руку.

— Нет, — проговорила она, не зная, что емусказать. Он смотрел на их руки, потом отпустил ее, и они одновременно сели.Руфь сосредоточила свое внимание на бороде Биргера. Она слегка вилась по боками в свете ресторана казалась почти розовой.

Руфь чуть передвинулась, чтобы не встречатьсяс Гормом глазами. Но теперь ей стало трудно смотреть в глаза Биргеру. Онапопыталась откинуться на спинку дивана, чтобы Горм не мог видеть ее, но онсидел лицом к ней всего в метре от неё.

Она раскрыла сумочку, проверила, на месте лизаписная книжка, ключи и носовой платок. Все было на месте.

Биргер заговорил об Эгоне Шиле, о котором Руфьрассказывала ему, пока они ехали сюда из музея Мунка. Ему хотелось посмотретькартины Шиле, пусть даже это будут репродукции на почтовых открытках.

Руфь кивнула и хотела сказать, что могла бы вследующий раз захватить с собой альбом Шиле, но это мгновенно вылетело у нее изголовы.

Рука Горма лежала на подлокотнике. Гладкоеобручальное кольцо делило безымянный палец на две части. Толстый спутник Гормазаказал два виски и больше ничего — они поели в другом месте. Горм поднял рукуи поправил: одно пиво и одно виски.

— Я забыл, что ты любитель пива, — загрохоталтолстый.

— Это сильное преувеличение, но после такогодолгого совещания мне хочется пить.

— Я уже говорил, что терпеть не могу эти сетимагазинов. Мы должны производить товар за границей. Вот в чем будущее. Тебенужно отказаться от этой норвежской мелочи, Горм. Настоящего дохода ты от этогоне получишь.

Биргер пытался завладеть вниманием Руфи.Спросил ее о чем-то, но она тут же забыла его вопрос.

— Прости, что ты сказал?

— Ты его хорошо знаешь? — тихо спросил Биргери наклонился к ней.

— Кого?

Он незаметно кивнул на соседний столик.

— Нет, не очень, — пробормотала она.

— А мне показалось...

Им принесли заказ. Лосось с горчичным соусом икартофельным пюре. Теперь он будет смотреть, как я ем, подумала Руфь, не зная,как себя вести. Официант принес на соседний столик пиво и виски, налил ей сБиргером белого вина и ушел.