Книга Пустоцвет - Nata Zzika

«Тоже соскучилась, к пяти, похоже, освободимся. Но я на машине».

Телефон через минуту снова пиликнул:

«Уже выезжаю!»

Злющий и взъерошенный, Сомов вернулся в зал заседаний минут через десять после того, как туда ушла Мария.

— Принесли диск? — обратился к нему Владлен Максимович. — Давайте.

— Что? А, нет, не принес, видимо, выложил, и забыл об этом. Я перешлю по электронной почте, — отрешенно ответил Сомов.

Остаток времени, пока длилось совещание, он провел молча, сердито буравя глазами Марию и односложно отвечая, когда к нему кто-нибудь обращался.

А Машка — будто ничего и не было! — держалась свободно, принимала активное участие в обсуждении, успев предложить пару интересных идей, и не обращала на бывшего мужа никакого внимания.

Поразительное бездушие!

Или — самообладание?

Приходится признать — он на самом деле плохо знал Машу. Она умело притворялась, изображая милую и покладистую жену, но стоило получить свободу, сразу показала свою настоящую сущность.

Надо же, умудрилась так быстро подцепить кого-то. Один из тех мужиков, с которыми он её видел? Если да, то это не самая лучшая новость. Корнев, кажется? Лучше бы она себе какого-нибудь пролетария нашла, с ним было бы проще справиться.

Значит, ребенка ей новый муж заделал? Обидно, черт возьми… С ним она столько лет пустоцветом прожила, а тут сразу расцвела и дала завязь.

Выходит, зря он Машку так назвал. Вернее, это его мать, а он только повторил. Кстати, надо ли рассказать родителям, что Мария нашла другого и уже беременна? Пожалуй, это отвлекло бы их внимание от Таисии, да и отец перестал бы все время вспоминать бывшую невестку, постоянно ставя ту в противовес Ксане. Достало уже! Дошло до того, что и мать уже пару раз обмолвилась, дескать, Маша вела себя иначе. А как поначалу они радовались, что он развелся с Марией и женился на Ксении. Быстро переобулись…

И надо посмотреть, чем живет этот Корнев. Сначала, конечно, выяснить, за него ли Мария вышла, а то, может быть, придумала сказку, чтобы его позлить.

Совещание закончилось, Сомов перекинулся несколькими фразами с финдиректором и своим коллегой из Квадро, а потом отказался от сопровождения, попрощался и спустился на стоянку.

Сев в машину, завис, думая, куда отправиться. Домой? Но там слюнявая Ксанка. К родителям? Мать мозг примется выносить, а отец ехидно комментировать. К Гуровым? Боже, упаси… Куда же??? Приятели есть, знакомые есть, даже семья есть и родные живы, любовниц парочка имеется, а пойти не к кому! Никто его не ждет просто так, никто его не понимает, всем от него что-то надо, все что-то просят, кое-кто, так, даже не просит — сразу требует. Только Машка понимала, ничего не просила и всегда ждала, да… эх…

«Поеду к родителям, — решил Дмитрий. — А чтобы не доставали, кину им пищу для размышления — расскажу про Машку. Пусть ей кости моют, а я спокойно поем и отдохну».

Из здания Квадро, по одному и стайками выходили служащие — рабочий день подошел к концу.

Водитель сидел тихо, не отвлекая хозяина от дум, ждал, когда Сомов отдаст распоряжение, куда они отправятся дальше.

Марию Дмитрий заметил сразу. Может быть, потому что как раз думал о ней?

Женщина вышла на улицу, покрутила головой и расцвела, засияла, увидев, как шагая через две ступеньки, к ней навстречу спешит мужчина.

Встретились, будто сто лет не виделись. Улыбка Маши, казалось, затмила летнее солнце, мужик что-то сказал на ухо, отчего женщина рассмеялась, и поцеловал ей руку.

Фу, позёр! На публику работает, мол, вот я какой кавалер?

Сомов передернулся — руки целуют только аристократкам или богатым наследницам, но никак не обычным менеджерам.

Но паре там, у офисного здания, похоже, ни до кого не было дела. Мужчина бережно обнял Марию, и, воркуя, как голубки, не замечая никого и ничего вокруг, они пошли прочь.

Надо внимательно изучить, чем дышит этот выскочка. Не бывает совершенно чистых людей, к тому же, у каждого найдется слабая сторона.

Увел у Сомова женщину? Сам виноват.

Машка решила, что может вычеркнуть Дмитрия из своей жизни? Однако, ты поспешила, детка.

Решиться на непростой разговор было сложно.

Мария так и этак прокручивала в голове варианты, но тут же их отвергала. Больше всего пугала реакция Егора. Вдруг, он посчитает её доступной? Вдруг, решит, что такое поведение, как в новогоднюю ночь, для неё обычно?

Она не просто привыкла к нему, она привязалась, прикипела, вросла. Умудрилась за относительно небольшое время, да.

Георгий окружил Машу такой заботой и вниманием, каких она никогда не видела. Когда они были вместе, он постоянно прикасался к ней, это было так … трогательно и волнующе! Шел мимо — невесомо провел по щеке пальцем или чмокнул в макушку. Столкнулись в дверях — приобнял, шепнул на ухо, какая она красивая. Сидят на диване — переплел пальцы их рук. И он всегда замечал её настроение, угадывал, что ей нужно. Ненавязчиво, как бы, мимоходом, легко и естественно. Стыдно признаться, один раз она даже плакала украдкой — от счастья. И от страха, что сказка может закончиться.

Лишиться всего этого… Нет, она сильная, она справится, но о расставании даже думать не хотелось.

— Машунь, что-то случилось? — как всегда, Гоша не упустил ни одной детали, тонко подметив её настроение.

— Да, нет, ничего такого, — она улыбнулась. — Устала, домой хочу!

— Заедем в «Жульен», за твоим любимым пирогом? — предложил Егор.

Маша вспомнила встречу с бывшим и его женой, передернулась и предложила:

— Давай, лучше в «Яблоньку», там они еще лучше!

После посещения кондитерской, Мария уткнула нос в один из пакетов, вдыхая умопомрачительный запах свежих булочек. Видимо, дочка будет большая сластёна, с самого начала беременности Маша не могла пройти мимо выпечки. Что удивительно, лишние килограммы пироги и пирожные ей не добавляли. Правда, она старалась не слишком себе потакать и позволяла съесть не больше пары кусков или пирожков в день.

Невольно её взгляд с мелькающего пейзажа за ветровым стеклом перешёл на руки Егора, держащие руль.

По коже промаршировали мурашки — ах, эти руки! Сильные, необыкновенно красивые, жилистые, они завораживали и притягивали. Длинные, крепкие пальцы, такие мужские, Маша знала, какими нежными они могли быть… Ей так захотелось оказаться в кольце из этих рук, что она даже зажмурилась, отгоняя видение.

Кажется, она становится маньячкой. Ей только что угрожал бывший, а она думает о руках и ласках настоящего.

Вот! Правильное определение — Егор — это настоящее и, она надеется, будущее, а Дима… Дима — ошибка молодости. Ни к чему портить будущее, вспоминая о прошлом. Она поговорит сегодня с Егором, надо поставить все точки, чтобы больше ничего не висело над ними. И будь, что будет!