Книга Обычная девушка - Делия Росси

Вчера, когда Катерина узнала о том, что Строгов жив, его короткому счастью пришел конец.

"Я люблю тебя, Костя. Очень люблю, — отчаянно прошептала тогда Катиница. — Но сейчас я нужна Сергею Леонидовичу. Очень нужна"

Она ничего больше не сказала, но ему и этого оказалось достаточно.

Кто бы знал, как больно ему было слышать эти слова.

Но он переборол себя. Отступил в сторону. Признал ее доводы и принял их. Отпустил.

И плевать на то, что сердце тоскливо ныло. И плевать на отчаяние, разрывающее душу. И на себя, по большому счету, тоже плевать.

Катя. Она сделала свой выбор. И он был не вправе его оспаривать.

Потом все закрутилось — перелет в Москву — спасибо поддельным документам, — больница, операция… И Катя. Она все время была рядом, но больше они не говорили.

Но теперь…

Константин поднял голову. Глаза его радостно блеснули.

А спустя секунду, он сорвался с места, забыв и о простреленном легком, и о капельнице, и о своем плохом самочувствии.

— Константин Сергеевич, вы куда, вам лежать надо, — встревожилась сидящая у окна сиделка.

— Потом. Все потом, — махнул он рукой и выскочил из палаты.

Скорее… Увидеть… Он должен увидеть.

Он не стал ждать лифт. Рванул к лестнице, и, не обращая внимания на боль в боку, взлетел на соседний этаж.

Возле палаты Строгова Костаса попыталась задержать охрана, но, узнав его, парни расступились.

— О, человека, убившего такую мразь, как Стоцкий, мы готовы на руках к Сергею Леонидовичу внести, — по-доброму усмехнулся начбез Строгова.

— А вы, Николай Валерьевич, как с Рамиросом разделались, так всю серьезность растеряли? — хмыкнул Костя.

— Ну, наш Валерьич теперь герой, — вступил в разговор Алексей, личный телохранитель Катерины. — Такую операцию провернул. Эти латиносы даже пикнуть не успели.

Костас понимающе усмехнулся. Ему не было жаль Диего и его людей. Как и ублюдка Стоцкого. Без них мир стал гораздо чище.

— Ну, так что? Вы меня к своему боссу пустите? — уточнил он.

— Константин Сергеевич, вы только не шумите, — тихо попросил Алексей.

— Не бойся, не буду, — кивнул Костас, уверенно открывая дверь.

И лишь войдя в палату, он невольно смутился, не зная, куда девать ставшие какими-то чужими руки. Отец. Тот, кого ему так не хватало в детстве. Тот, на кого он обижался и злился. За то, что ушел так рано. За то, что передал ненавистные гены. За то, что не успел научить, как справляться с проклятой сущностью.

А оказалось, что тот, кого он винил в своем происхождении, вовсе в нем не виноват.

А настоящий виновник его появления на свет…

Вот он. Лежит на постели, и лицо его такое же белое, как и больничная подушка.

Костас пристально смотрел на человека, подарившего ему жизнь и на несколько лет забравшего самое дорогое, что в ней было.

Строгов лежал неподвижно. Глаза его были закрыты, и лишь писк приборов свидетельствовал о том, что старик жив.

— Костя…

Он стремительно обернулся.

Катя замерла на пороге ванной и смотрела на него удивленно и чуточку смущенно.

— Ты зачем здесь? — сердитым шепотом спросила она. — И почему встал? Тебе лежать надо.

— Не могу. Соскучился, — так же, шепотом, ответил Костас и, в два шага, оказался рядом. — Не могу без тебя, — признался он, обнимая ее и касаясь губ осторожным поцелуем.

— Костя. Мы же договорились.

Катя попыталась выбраться из его объятий, но Константин не позволил.

— Думаю, отец не будет против, — улыбнулся он и снова вернулся к прерванному занятию.

— Ты сумасшедший, — простонала Катя, все еще не оставляя попыток оттолкнуть Костю.

— Точно, — прошептал Терсенов. — И свихнулся я уже давно. В тот самый день, когда впервые тебя увидел.

Он усилил напор, вынуждая Катю ответить.

Ее губы… Какие же сладкие у нее губы. И как же он по ним скучал.

— Вижу, у вас все хорошо, — раздался тихий голос.

— Сергей Леонидович.

Катя встрепенулась, порываясь кинуться к мужу, но Костас не пустил. Он крепко прижал ее к себе и так и подошел к постели, не выпуская Катерину из своих объятий.

Строгов внимательно смотрел на Терсенова, и во взгляде его застыл немой вопрос.

В палате было очень тихо. Казалось, даже мониторы, стоящие у кровати, внезапно перестали наполнять комнату монотонным писком.

— Здравствуй, отец, — глядя Строгову в глаза, сдержанно произнес Константин.

— Костя…

Сергей Леонидович неловко дернул головой и попытался приподняться.

— Подожди, — потянулся к нему Костас. — Я сейчас.

Он отстранил Катю, поправил подушку и помог Строгову устроиться поудобнее.

— Как ты? — негромко спросил он.

— Нормально. Жить буду, — тяжело дыша, ответил Сергей Леонидович и цепко посмотрел на Костю. — Письмо прочитал?

Его взгляд впился в лицо Константина.

— Прочитал, — кивнул Костас.

Он чувствовал одновременно и неловкость, и досаду, и несмелую, потаенную радость, в которой боялся признаться самому себе.

— И что скажешь?

Строгов напряженно ждал ответа.

— Скажу, что многое понял, — осторожно ответил Костя.

— Надеюсь, ты поймешь и то, что лучше не обнародовать факт нашего родства, — глухо произнес Строгов. Он указал глазами на Катю, и Костас догадался, что Сергей Леонидович, как и всегда, в первую очередь печется о своей Терри.

Да. Для нее будет лучше, если никто ничего не узнает.

Он сильнее прижал Катерину к себе и согласно кивнул.

— Вот и хорошо, — устало выдохнул Строгов.

— Сергей Леонидович, вам нельзя много говорить, — забеспокоилась Катя.

Она выбралась из его объятий и присела рядом со своим патроном.

— Терри, — Строгов мягко посмотрел на Катерину. — Разве это много?

Он отдышался и взял ее за руку.

— Я так рад, что вы вместе, — еле слышно прошептал Строгов. — Очень рад, детка.

— Вы…

Катя не договорила, покраснела и беспомощно покосилась на Константина.

— Вы знаете, что…

— Катиница, Сергей Леонидович знает о нас с тобой все, — успокоил ее Костас. — И он не против, да?

Он вопросительно взглянул на Строгова.

— Да, сын, — ответил тот.