Книга Под счастливой звездой [= Пленница горца ] - Ханна Хауэлл

— Эмил, я больше не сержусь на тебя за ту прогулку верхом. Я разгневался оттого, что очень испугался за тебя.

Я, видишь ли, догадывался, что Рори может сшиваться поблизости от Дахглепна. Саймон Брот рассказал всем нам одну страшную историю, которая и навела меня на эту мысль.

Дело в том, что свершилось новое убийство.

— Господи, Парлан, неужели он убил еще одну невинную женщину? — Она содрогнулась при воспоминании о мучениях, которым Рори подвергал свои жертвы.

— Вряд ли слово «невинная» подходит к той, которую он лишил жизни, но суть не в этом. Ни одного, даже самого грешного человека, нельзя убивать, подвергая при этом таким изощренным, чудовищным пыткам. Так вот, он расправился с Кэтрин Данмор. Лаган поехал, чтобы поставить в известность о случившемся ее родственников.

— Ты уверен, что это была именно она? — Эмил не любила Кэтрин, но была согласна с Парланом — нет на свете женщины, которая бы заслуживала подобной участи.

— Да, мы нашли кольцо. Лаган уверяет, что оно принадлежало Кэтрин. Кроме того, описание, данное местными жителями, соответствовало внешности Кэтрин. Ни у меня, ни у Лагана нет сомнений, что Рори убил именно ее.

Хотя Эмил была в ужасе, она все-таки задала новый вопрос:

— Скажи, ее убили так же, как мою мать?

— Да, дорогая, — кивнул Парлан. Потом он поцеловал ее в щеку и почувствовал, что жену бьет крупная дрожь.

— Хотя она и предала нас, такого конца я ей не желала.

— Я знаю, детка. Вот в этом-то разница между ней и тобой. Она тебя не пожалела. Ее ошибка заключалась в том, что она слишком приблизилась к Рори и не почувствовала опасности, которая ей угрожала. Как бы то ни было, такова ее судьба — и нечего особенно грустить по этому поводу.

— Опять ты прав. Признаться, мне уже надоело с тобой соглашаться. — В ответ на это он расхохотался, а она улыбнулась краешками губ.

— А теперь я должен сказать тебе кое-что. Конечно же, тебе это не понравится, но мой долг — поступить именно так. А тебе необходимо прислушаться к моим словам. Во-первых, я отлично понимаю, почему тебе вдруг захотелось проехаться верхом, знаю, что тебе осточертели здешние стены. Тебе остается лишь благодарить собственную удачливость и силу Элфкинга — иначе не быть бы тебе живой. Так вот, запомни, больше конных прогулок в сопровождении одного человека не будет. Если ты куда-нибудь отправишься, за тобой будет скакать с полдюжины хорошо вооруженных людей. За тобой будут наблюдать круглые сутки. Я должен быть уверен, что Рори не сможет к тебе подобраться, как бы он ни старался. И если мне для этого придется тебя держать взаперти — что ж, я на это пойду.

— Нет, я не буду считать себя пленницей, Парлан. Ты здесь ни при чем. Рори — вот кто мой тюремщик. Его ненависть ко мне превратила меня в пленницу этих стен.

— Стало быть, ты согласна со мной? — Хотя Парлан знал, что его жена способна здраво рассуждать, он не надеялся, что Эмил примет его условия с такой легкостью.

— Конечно. Когда Рори на меня напал, я ни на минуту не усомнилась, что он убьет меня вместе с ребенком. То, что я сейчас разрешилась от бремени, ничего не меняет. Мы с сыном по-прежнему будем вместе. Если я попаду в переделку, то опасности подвергнется и он. В сущности, достаточно уже того, что Рори знает о существовании ребенка. Для него это еще один повод, чтобы стремиться к осуществлению своей чудовищной мести.

— Так и есть. Рори в ярости от того, что ты делила со мной ложе, и ребенок наш ему ненавистен.

— Правильно. И меня он ненавидит сейчас больше, чем когда бы то ни было. Я его боюсь. Не хотелось бы мне снова повстречаться с ним лицом к лицу. Уж я-то знаю, что он способен со мной сотворить. Я была глупа, позабыв о его существовании и отправившись на верховую прогулку.

— Не стоит возвращаться к этому. Ты далеко не глупа и была вправе полагать, что находишься в относительной безопасности. Рори искали повсюду, и в его поисках участвовало множество людей, поэтому тебе казалось, что он не сунется в эти места. События, однако, показали, что это чудовище способно на все, особенно когда мы хотя бы на миг забываем о бдительности.

— Он превратил в пленников только нас с ребенком, — сказала Эмил и, прищурившись, взглянула на мужа. — Или я не права? Ты ведь наверняка не собираешься сидеть за стенами и ждать у моря погоды?

— Послушай, Эмил, этого человека необходимо поймать.

— И ловить его, разумеется, будешь ты?

— Я, конечно же, могу остаться в замке и послать на розыски других, но не стану этого делать.

— Я на это и не рассчитывала.

— Эмил, Рори необходимо схватить. Он опасен. Я буду искать его везде — и даже за пределами королевства, если этот ублюдок сумеет сбежать за границу. Он должен гореть в аду, но пока он на свободе, вы с ребенком будете подвергаться постоянной опасности. Поймать его — мой долг мужа, отца, мужчины, наконец.

Она обхватила Парлана руками, крепко обняла и положила голову ему на грудь.

— Скажи, ты будешь осторожен?

— Да, дорогая. Как никогда. — Поцеловав ее в макушку, он взглянул на спящего сына. — Сейчас у меня есть очень важная причина быть осторожным. У меня есть хрупкая женушка, подарившая мне красивого и сильного сына, которого мне бы хотелось вырастить и воспитать таким, чтобы он не совершал ошибок, которые в свое время совершил я.

Его слова льстили Эмил и одновременно ранили ее. Ясное дело, как жена она его устраивала. Но ей хотелось большего. Она не соглашалась выступать только в роли молодой самки, способной рожать мужу здоровых сыновей. Тем не менее начало сближению было положено. Эмил была не так глупа, чтобы пытаться разорвать ту незримую нить, которую их сын протянул между ними. Духовное единство необходимо было укреплять, сделать его всеобъемлющим.

— Я уверена, что у тебя получится, — произнесла Эмил и не стала противиться, когда он молча и нежно перевернул ее на спину.

Он улыбнулся, заметив, что она при этом зевнула. Потом, уже серьезно, посмотрел на мальчика в колыбели.

— Ошибок при воспитании избежать не удастся. Ах, Эмил, хотя я и радуюсь безмерно драгоценному дару, который ты мне преподнесла, я не могу отделаться от мысли об ответственности за этого ребенка.

Хотя Эмил была утомлена и снова хотела спать, она поднесла его руку к губам и поцеловала ладонь мужа.

— Да, ответственность — штука тяжелая, но у меня нет сомнений, что ты справишься. Уверена, все будет как должно — разве что дашь промашку разок-другой…

— Похоже, ты веришь в мои способности.

— Я имела возможность наблюдать, как ты вел себя с Артайром.

— А… Ты говоришь о моем брате, которого я велел выпороть?

— Тебе ничего не оставалось.

— Я был зол как черт.

— За твоей злостью скрывались подлинные тревога и забота. Неужели ты думаешь, что Артайр надумал бы изменить свою жизнь, если бы об этом не догадывался? Да, ты его высек — но ты не мог иначе. Равнодушие оскорбило бы его куда больше порки. Зато ты никогда не бросал его на произвол судьбы — и это запечатлелось в его сердце. Он-то всегда знал, что сможет к тебе обратиться, если у него будет нужда. Так вот, ты точно так же будешь воспитывать нашего сына. Люби своего сына, Парлан. И пусть он знает о твоей любви. Да, он будет совершать дурные поступки — и ты будешь его наказывать, словом или рукой. Научи его тому, что такое честь и как отличать хорошее от дурного. Вот и все, что ты должен суметь внушить сыну. Если он вырастет плохим человеком, что ж, — она пожала плечами, — значит, такова воля Бога. Вины твоей тут не будет. Но мне не приходилось встречать ребенка, которого любили бы, который об этом знал, но все равно стал дурным человеком. Так не бывает, если любовь не слепа и сопряжена с мудрым руководством со стороны родителей.