Книга Инвиктус - Райан Гродин

— Хорошо, что убедил Эмпру пойти с тобой. — От неожиданности Грэм едва не выпрыгнул из собственной кожи, когда она подошла сзади. — Извини. Я не нарочно.

— Да уж наверно. — Инженер оглядел заросшее сухой травой кладбище. Невидимый «Аб этерно» висел в воздухе неподалеку, за поворотом дороги, на спринтерской дистанции. — Тебя тоже можно поздравить. Слышал, какая-то проблема была.

— Ничего такого, с чем бы не могли справиться Прия и Имоджен. — Кстати… — Дальше я сама справлюсь, а тебе лучше вернуться на «Инвиктус». На арене вот-вот все кончится, и ты будешь нужен на корабле.

— Пять минут. — Грэм сделал шаг и остановился в нерешительности. — Это все, что у тебя есть. Чуть больше, и Фар может повторить свой дебют на «Аб этерно». Окно невелико, а рисковать в этом поворотном пункте никак нельзя.

— Я и не буду, — заверила его Элиот. — Возвращайся к Имоджен.

Грэм кивнул и ушел. Элиот, прижав к груди бархатную коробочку, ждала, пока Эмпра и Гай обменяются последними взглядами и фразами на латыни. Ее пальцы запутались в его кудрях, а он гладил ее по щеке, вытирая слезы. И голоса их звучали не так, как на записи, — печально, да, но не с отчаянием. Эмпра даже рассмеялась, заметив, во что одет Гай.

— Он в простынях? — Вопрос предназначался Грэму, но достался оказавшейся на его месте Элиот. — Ты кто?

Коробочка оказалась прочнее, чем выглядела, и выдержала, когда Элиот сжала ее пальцами. Я — твоя дочь из другой жизни, мелькнула мысль.

— Не важно. Мне нужно отвести вас на «Аб этерно», так что прощайтесь.

— «От вечного». — Гай уловил латинское название корабля. — Ты туда должна вернуться?

— Да. Я… я не хочу уходить, Гай.

— Тебе не суждено было остаться, Эмпра из-под Других Небес. Наши жизни пересеклись и сотворили что-то новое… — Гай посмотрел на ее раздувшийся живот. — Для меня это великое благословение.

Свежие слезы заблестели на лице Эмпры. Прощание их высекло или рождение? И в том, и в другом были мука и боль. И то, и другое приближались.

— Тempus venit, — сказала Элиот, отступая от могилы, чтобы поняли оба ее родителя. И Имоджен. На борту «Инвиктуса» историк передала ее слова Прие, а та — Фару.

Пора.

Эмпра кивнула, обхватила Гая руками и, подавшись вперед, поцеловала его и прошептала что-то на ухо. Он прошептал что-то в ответ. Она снова поцеловала его и опустила руки.

— Мир, в который вы вернетесь… — Элиот перешла на язык Центрального. — Он будет не похож на тот, из которого вы вылетели, но бояться не нужно. Это значит только, что вселенная бесконечна.

— Бесконечна? — вздрогнула Эмпра. — Это я так сильно потопталась?

— Нет, но все же возвращайтесь поскорее в Центральный. — Элиот вложила коробочку в руки матери. — Это для вашего сына. Отдайте ее ему на семнадцатилетие. Не раньше и не позже. От этого зависит его жизнь.

Эмпра посмотрела на нее так, словно не знала, что делать с подарком.

— Ты знаешь моего сына?

— Знала. — Слово выскочило само собой, и обе женщины замерли, словно у обеих перехватило дух. Поправлять себя Элиот не стала. — Давайте отведем вас на корабль. Чем дольше вы задерживаетесь, тем выше риск.

Ее мать взяла наконец коробочку и зашагала к концу кладбища и дальше, в поле. Капли росы цеплялись за край столы, окрашивая индиго в цвет самой темной ночи.

Гай даже не попытался вырваться, когда Элиот схватила его за руку и удержала на месте.

— Куда она идет?

— Увидишь.

«Аб этерно» висел над серединой поля, спрятавшись за голографическим щитом одного цвета с небом. Если бы Элиот не следила за информационным потоком, она бы, наверно, подпрыгнула, когда открылся люк и за ним внутренности машины времени. Выскочивший из нее Берг подхватил Эмпру на руки и торопливо вернулся в корабль. Секундная паника — белый лабораторный халат, мигающая консоль — и люк закрылся.

Поле снова стало просто полем.

— Вечность. — Гай опустился на сухую траву и, обернувшись, посмотрел на Элиот. — Но почему ты не с ними?

— У меня другой маршрут. — С уходом «Аб этерно» из этого времени возникнет новый мир, и Элиот, если пересечет поворотный пункт, может притащить с собой Угасание. Прыгнув в прошлое, она могла бы убедиться, что смерть Фара уничтожила контрсигнатуру.

Надо пошевеливаться. Машина Эмпры вот-вот совершит прыжок в прошлое.

— А как же я? — спросил Гай. — Куда мне идти?

— Вы — свободный человек… — Элиот не договорила, заметив исчезающие уравнения на интерфейсе уравнения. Она подняла голову — остальной мир исчезал тоже.

Воздух и земля сливались воедино. Деревья склонялись от корней. Солнечный свет дрожал. Надгробия забывали свои имена, а земля не понимала больше своего предназначения. Крик вырвался из горла, но по крайней мере руки еще работали. И тога из простыни выдержала, когда она крепко-крепко обняла отца.

Слишком рано. Слишком поздно.

Времени просто не стало.

48
КАЖДОЕ ПРОЩАНИЕ

Имоджен уставилась на провода у нее в руках. Зеленый, фиолетовый, малахитовый, лиловый, снова зеленый… Какое еще есть слово для зеленого? Ничего подходящего на ум не приходило, и ничем не занятые мысли устремились к разным неприятным штукам.

Со всех сторон ее окружали утраченные воспоминания — костюмы и куртки, исчезнувшие без следа дни.

Завершающаяся история любви тети Эмпры.

И еще одна, тоже близящаяся к завершению: Прия в соседней комнате, на глазах у которой умирает Фар.

Умирает Фар.

Умирает Фар.

Умирает…

Мысли закружились, свиваясь в спираль. Имоджен оборвала их и перевела взгляд на меньшее из зол, раскинувшееся плашмя на полу.

— Как еще можно назвать зеленый?

Выступить в роли тезауруса агент Аккерман, однако, не пожелал и попытался сплюнуть, но слюна лишь поползла унылой нитью с губ. Стоны и кряхтенья вылились в ругательства, хотя и не самые креативные.

— Дрянь!

— Я — девушка, — поправила Имоджен, помахивая проводами. — Девушка, которой нравится все называть. Вот это Электро, а вот это Умничка. И оба очень-очень хотят возобновить с вами знакомство. Так что я бы на вашем месте воздержалась от оскорблений.

Ответ агента свелся по большей части к пусканию слюны. Имоджен даже подумала, что новоявленной угрозе стоит противопоставить красную панду, существо более привычное и способное причинять разного рода вред. К тому же панда уже подкрадывалась к фетровой шляпе агента, явно нацелившись на ее перья.

Люк «Инвиктуса» открылся, и в общую комнату хлынул дневной свет. Шафран дал деру. Имоджен расцвела. Грэм! Вот для этого он и промчался по Аппиевой дороге!