Книга Голос сердца - Сьюзен Виггз

— Разве это не обязанность кэдди? — спросила Лили.

— В последний раз, когда я видел его, он спал, уткнувшисьлицом в подушку.

— Я видела его точно в таком же положении.

— Я с ним слишком мягок.

— Возможно.

Шон продолжал полировать клюшку, которую только чтоиспользовал, но при этом не сводил глаз с Лили. Ее охватило смущение. Какобычно, она была одета не слишком эффектно. Трикотажные шорты и футболкаразительно контрастировали с его свежей рубашкой для гольфа и коричневымибрюками со стрелками.

— Я думала, здесь будет больше игроков. Почему ты пришел такрано?

Шон пожал плечами.

— Мне нужно тренироваться больше, чем другим. Я долженнаверстать упущенное.

— По словам Реда, ты превосходишь своим талантом всех, ктокогда-либо выходил на поле.

— Талант — это еще не все. Необходимо тренироваться, нерассчитывая на помощь матери-природы. Потому что она не поможет. Игрок, которыйтренируется по девять часов в день, всегда одолеет соперника с врожденнымталантом. Понятно?

— Почему же у меня такое чувство, что это не совсем так?

— Теперь ты говоришь, как мой агент. — Шон показал наскамью, где стояли его уличные туфли, термос и коробка с эклерами. — Япредложил бы тебе кофе, но знаю, что ты откажешься.

— Может, однажды я удивлю тебя. Выпью кофе и наемся эклеров.

Шон ухмыльнулся.

— Любопытно будет посмотреть на это. И еще кое на что.

Лили догадывалась, что разговор устремляется на опаснуюстезю, но не сменила тему.

— Например?

— Не знаю. На многое. — Шон сел на скамейку и нагнулся,чтобы переобуться. — Как ты напьешься и сбросишь футболку. Я с интересомвзглянул бы на это.

— Ты и все семиклассники Америки. Тебе пора повзрослеть,Магуайер.

— Почему?

— Потому что ты уже вырос. И должен вести себясоответственно возрасту.

— Но в душе мне нравится быть семиклассником.

— Конечно, ты же у нас Американский гольфист! — Ред Корлиссшел к ним со стороны парковки. Он протянул Шону газету, явно какой-то таблоид.— Ты на первой странице, друг мой. Привлек их внимание на матче в Парк-сити.

Шон вскочил со скамейки, радостно улыбаясь.

— Ред! Не ожидал увидеть тебя.

Крошка явно боролась с желанием прыгнуть на Реда, чтобы —как показалось Лили — избавить их от него. Едва заметным движением руки Шонутихомирил собаку, чем снова поразил Лили.

Встав и поздоровавшись с Редом, она поняла, какое огромноезначение он придает этому турниру. Ред Корлисс, известный агент, не успевалприезжать на все соревнования с участием его клиентов.

— Ред, ты помнишь Лили?

— Конечно. — Они пожали друг другу руки. — Приятно встретитьвас при более счастливых обстоятельствах, — любезно обратился он к ней. — Какдети?

— Мы проживаем это лето день за нем, все вместе, — сказалШон.

При этих словах Лили ощутила солидарность с ним. Между нимивозникла особая связь, основанная на преданности детям. «Может, все дело вэтом, — думала Лили. — Может, именно в этом причина нашей близости». Если так,то он поступает правильно, избегая его. Влюбиться в мужчину потому, что онвоспитывает трех детей, обожаемых ею, — плохая мысль.

— Пойдемте посмотрим, не проснулись ли они, — предложилаЛили.

— Это наше последнее приобретение. — Шон взглянул на Реда,пристегивая поводок к новому ошейнику собаки. — Ее зовут Крошка. Чарли заметилаэту собаку у обочины дороги, и мы взяли ее.

— Здорово, — отозвался Ред. — Может, мне удастся выбить длянее контракт с фирмой «Пурина».

— Добрая ты душа! — засмеялся Шон.

Вместе они вернулись на парковку, где стоял их фургон. Лилизабавлялась, глядя на Реда. Он явно привык к другому стандарту в том, что былосвязано с путешествиями. Кристел наверняка определила бы фирму его костюма итуфель. Лили знала только, что они очень дорогие.

— Итак, что же пишет спортивная пресса? — спросила она.

Ред протянул ей газету. На первой полосе была фотографияШона: он только что сделал удар и теперь следил глазами за полетом мяча. Лилиподумала, что Шон с его классическими чертами лица и голубыми глазами,напряженным и сосредоточенным выражением, очень фотогеничен. Над фотографиейбыл заголовок: «Из плейбоев в отцы семейства».

Шон прочитал его вслух и рассмеялся.

— Что ж, веселись, — сказал Ред. — Пресса обожает тебя. — Онвзял газету и помахал ею перед Шоном. — Только помни: сегодня ты в центревнимания, но стоит тебе проиграть один раунд, и завтра...

— Он отлично играл на тренировочных раундах, — заметилаЛили. Новичок в мире профессионального гольфа, она инстинктивно понимала, что,сосредоточившись на позитивном, легче достичь хороших результатов. — Они сКамероном работают слаженно, как отлично смазанный механизм.

— Я слышал. Мне хотелось бы, чтобы у тебя был более опытныйкэдди, однако то, что ты взял этого мальчика, тоже неплохо. Помогает с пиаром.

— Я взял его не поэтому, а потому, что он мне подходит.

Глава 41

Камерон сидел на водительском месте «виннебаго», делая вид,что едет. Ему предстояло быть кэдди на главном матче лета, и он уже усталбояться: бояться быть кэдди, бояться поцеловать девушку, бояться водить машину.Выпрямив спину, он ощущал пружинистый ход педалей под ногами и большое рулевоеколесо у себя в руках. Камерон был дома один. Все отправились на барбекю вчесть открытия турнира — на поле для гольфа. Воспользовавшись возможностьюускользнуть, он позвонил Бекки, но не получил ответа. Наверное, она еще наработе.

Трехчасовая разница во времени очень мешала ему. Камерон такскучал о ней, что чувствовал стеснение в груди. С Бекки так здорово былопоговорить: забавная, умная, она никогда не беспокоилась о том, что думают оней люди. Пока они не подружились, Камерон и не знал, как это все облегчает.Несколько старых друзей отвернулись от него после катастрофы, но Бекки сказала,что ему пора перестать думать об этом.

— Доктор Фил всегда говорит, что ты гораздо меньшетревожился бы о том, что думают о тебе люди, если бы знал, как редко это бываетна самом деле.

Камерон мечтал сесть за руль и поехать в Сонору, штатКалифорния, чтобы увидеть ее. Черт, он просто мечтал сесть за руль. Точка.

Он знал, как водить машину. Был одним из лучших по вождениюв своей школе. Но проблема не в знаниях.

Проблема в том, что каждый раз, садясь за руль, Камерониспытывал странный, необъяснимый страх.