Книга Дорога к Храму - Светлана Нергина

– Не «когда как», а вообще никогда! – отрезала ведьма. – Тебя чему в Храме десять лет учили?! Одно из первых правил знахаря: нельзя самому пытаться залечивать раны на голове, груди и запястьях! В девяноста девяти процентах случаев – смерть от болевого шока! Чем ты думала, скажи мне? А?!

Я покаянно молчала, мысленно костеря себя на чем свет стоит. Это ж надо было так глупо вляпаться! Ну сказала бы, что ей кажется, и уже забавляла бы комиссию, а не сидела здесь, с трудом припоминая, как скорчить виноватую рожицу – после окончания Храма практики на этот счет мне явно не хватало.

– Иньярра, хватит отмалчиваться как первокурсница! – наконец взмолилась Тая. – Объясни мне уже хоть что-нибудь.

Я тяжело вздохнула:

– Хорошо. Только сядь. Меня нервирует, когда ты тут носишься взад-вперед. Это моя привилегия. – Тая презрительно фыркнула, но села. – Вот так гораздо лучше. Слушай.

Я помолчала, подбирая слова, повертела кольца на пальцах.

– Где-то месяца три назад я у себя обнаружила новую… способность, что ли… В общем, когда мне очень больно – больно до потери сознания, – у меня происходит как бы… раздвоение личности. В смысле, как будто сознание вылетает из тела и смотрит, как его ломает и корчит, со стороны. Если очень уж постараться, я могу даже им управлять: например, биться с пробитым легким.

– Врешь! – пораженно вырвалось у Таи. Не столько из недоверия, сколько от удивления.

Я отрицательно покачала головой:

– Нет. Только колдовать не могу: нужно единение души и тела, силы и движения. Но смерть от болевого шока или потеря сознания от боли мне не грозят.

Тая ошарашенно смотрела на меня, уронив подбородок на переплетенные колыбелькой пальцы. То, о чем я говорила, было мечтой практически любого мага, ибо единственное, что выставляет нам пределы магии, – это боль. Боль в разрывающихся от нехватки воздуха легких при чтении заклинаний, боль, с которой уходит из ауры сила, боль, взрывающаяся огненным шаром в голове при магической атаке со стороны. Если же предположить, что с ней можно справляться, то… пределов магическому всесилию вообще не будет… Хотя нет, это нереально. Именно на этой нереальности и зиждутся все магические законы. Не мне их ломать.

– И с чего это у тебя?

– Да чтоб я знала!

Мы помолчали.

– Ладно, Тай, я пойду. А не то боюсь, на Ильянту нам потом никакого антиозверина не хватит!

– Иди, – отрешенно кивнула подруга, но тут же встрепенулась: – Хотя постой: объясни мне, откуда ты Масмеда так вовремя взяла?

Я довольно улыбнулась:

– А что, понравилось?

– Да уж, знакомство было эффектным. На магов это явно произвело впечатление.

– Что ж, тем лучше: не мытьем, так катаньем достанем.

И, так и не удовлетворив Таиного любопытства, я вылетела за дверь.

«Заблуждения заблуждениям рознь, взять того же Сусанина!» – мысленно ворчала Тилорь, припоминая историю Миденмы.

Предоставленная Ильянте, а фактически самой себе, комиссия забрела в какие-то холодные каменные лабиринты Храма, причем ни для чего они здесь есть, ни как отсюда выйти, ведьма не знала, на все вопросы реагируя одинаково: раздраженно передергивая плечами и отмалчиваясь.

Маги уже начинали тихонько ворчать себе под нос, когда из-за очередного поворота вынырнула знакомая тоненькая фигурка в плаще и, удивленно вскинув брови, направилась к ним.

– Вижу, предоставленные сами себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему, – тихонько съязвила ведьма, обращаясь к Ильянте. Тилорь, случайно услышавшая не предназначавшееся для ее ушей, с усилием подавила улыбку.

– А я тебе не затейник-экскурсовод! – так же негромко, чтобы не услышали маги, огрызнулась Ильянта. – Объясняй сама, с какой радости в твоем Храме завелись эти лабиринты. Мне фантазии не хватает! Ну чего ты кривишься?

– Я не кривлюсь, я улыбаюсь без энтузиазма, – отрезала ведьма. – Ладно, спасибо и на том, что есть.

Ильянта молча кивнула и удалилась. Ведьма, подумав пару секунд, развернулась к комиссии.

– Как вы смотрите на то, чтобы осмотреть общежития?

– Неплохо, – кивнул Гридъяр, порядком подуставший таскаться в этом каменном чреве змия. – Если только туда идти не дольше получаса.

– Что вы, рильт! – разубедила ведьма. – Идемте!

Общежития (а точнее – несколько этажей, отведенных под комнаты студентов) как раз были многолюдны и шумны: утренние лекции уже закончились, послеобеденные практические занятия еще не начались. Студенты, деловито снующие по своим делам, загадочно кучкующиеся в углах или демонстративно отрабатывающие новые заклинания, бросали на непрошеных гостей любопытные взгляды, но, завидев рядом Хранящую, от вопросов воздерживались. Заклинания даром не проходили: по коридорам то и дело проносились ветвистые, как десятисвечные канделябры, молнии и с глухим «шуххф» разбивались о заговоренные стены или блоки более опытных магов. От снующих над плечами студентов шэритов мельтешило в глазах, стены тонули в огненных кругах.

– Быть может, лучше вернуться сюда попозже, когда ребята разойдутся на занятия? – неуверенно предложил Гридъяр.

«Ребята», подпиравшие стены широкими молодыми плечами, уставились на мага, как обожравшаяся колбасы мышь на засохший кусочек сыра в мышеловке: «Ну как дети, ей-Хранящие!» Ведьма удивленно посмотрела на мага:

– А какой смысл бродить в пустых коридорах? – начала было она, но, тут же перебив саму себя, согласилась: – Хотя как вам угодно…

– Нет-нет! – сразу запротестовала Тилорь. – В коридорах и правда очень шумно и неуютно, но, быть может, мы можем осмотреть какую-нибудь комнату?

Ведьма на секунду задумалась и кивнула:

– Пожалуй.

Ловко лавируя в слегка расступающейся перед ней толпе, ведьма продвигалась по коридору. Студенты, как показалось Тилори, вели себя странно. Вот и этот парень, увидев ведьму, кинулся было к ней с явной радостью в глазах, но, завидев комиссию, смешался, и приветствие, готовое уже сорваться с губ, хрипло застыло, модифицируясь в скомканное:

– Здравствуйте, риль.

Ведьма только кивнула ему, озорные искорки блеснули в черных глазах, но промолчала. Следующая комната оказалась наконец-то той, что была им нужна, и Хранящая, постучав, смело распахнула дверь, пропуская вперед Гридъяра, Тилорь и Таррэ.

Комнатка была небольшой, но довольно уютной, хотя и типовой. Три кровати: две одна напротив другой, третья вдоль стены с дверным проемом. Письменный стол, комод, высокий шкаф, несколько заваленных всяким барахлом стульев. Широкий подоконник окна был занят раскиданными, как попало, выдранными из разных конспектов листами.

– Здравствуйте, – удивленно обронила рыжеволосая девушка, с ногами взобравшаяся на кровать и занимающаяся нелегким ведьминским делом: перекрашиванием ногтей из огненно-багряных в синюшно-фиолетовые.