Книга Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин

Он выхватил из кармана перочинный нож, отщелкнул самое маленькое лезвие и вставил его в замочную щель. Хотя машина и была старой, двигатель завелся с пол-оборота. Не включая фар, Глеб свернул с дороги и помчался по степи. Он нырнул за полосу лесопосадки как раз в тот момент, когда из-за поворота уже вылетали две милицейские «волги» и грузовик, крытый брезентом. Бойцы ОМОНа перепрыгивали через борт еще на ходу и тут же исчезали в темноте кювета.

Лишь только одна Наталья, сидя на крыше вагона, видела, как мчится за низкими густыми елками лесопосадки крытый брезентом джип.

Глава 7

Мужчина всматривался в темноту за ветровым стеклом автомобиля. А когда на стекло падали отблески, он высовывался в окно и, щурясь от горячего ветра, пытался рассмотреть дорогу. Дороги в классическом ее понимании впереди не было.

Тянулась степь, и небо можно было отличить от предгорий лишь только тем, что на нем горели редкие звезды.

Глеб остановил машину, включил освещение приборной панели.

«Если двигаться по бездорожью, – решил Глеб, – то бензина еще хватит часа на два».

Он уже не беспокоился о погоне, скорее всего, Наталья не выдала его, а может быть – на это и надеялся Сиверов, – никто и не заметил, как он угнал бандитскую машину.

Еще через полчаса впереди замаячили огни ночного города, и Глеб Сиверов наконец-то рискнул выехать на дорогу. До рассвета оставалось немного, и нужно было как можно скорее заканчивать свое путешествие в одиночестве. Сиверов выжимал из автомобиля все, на что тот был способен. Натужно ревя мотором, командирский «уазик» летел по серой предрассветной ленте шоссе, оставляя большой город справа. Дорога пролегла возле самых гор, еще не высоких здесь, поросших густым лесом. Впереди открылась заболоченная долина. Сверху, с насыпи, Глеб даже залюбовался серебристыми извивами реки. Но тут же трезвый расчет вернулся к нему.

«Все, хватит, – решил мужчина. – Нужно надежно похоронить автомобиль, чтобы его не обнаружили ни сегодня, ни завтра».

Он переехал мост и немного сбавил скорость. Вскоре насыпь стала поменьше.

Вдоль шоссе с двух сторон плотной стеной возвышался камыш – высокий, словно заросли бамбука. Глеб миновал участок, огороженный сплошным металлическим брусом. Замелькали выбеленные известью придорожные столбики.

– Вот здесь… вот здесь, – уже несколько раз повторил для себя Глеб Сиверов, но каждый раз проезжал мимо.

Все-таки насыпь была довольно высока или же внизу нее шел глубокий кювет, что никак не подходило для его замысла.

Наконец ему удалось отыскать старый, заброшенный съезд. Глеб остановил автомобиль и с сумкой на плече вышел на дорогу. Прислушался. До него долетал лишь далекий рокот тракторного двигателя, но не со стороны шоссе, а со стороны деревни. Дорога же оставалась пустынной и безжизненной.

Глеб, даже не забираясь в кабину, включил пониженную скорость, передний мост, а педаль газа подпер заводной ручкой. «Уазик» медленно покатился по дороге. Глеб бежал рядом и, дождавшись, когда проселок сравняется с поймой реки, принялся выворачивать руль влево. Чуть качнувшись, «уазик» съехал с дороги, и, шурша камышами, покатил по осушенному болоту. Глеб отскочил в сторону, камыши качнулись, но тут же вновь поднялись плотной стеной. Лишь только пристально вглядевшись, можно было заметить, что кто-то заезжал на болото. Пройдет час, два, ветер пригладит камыш, и никто не заметит следов.

Глеб ногой подправил смятую кромку дороги. Все еще слышалось, как работает мотор, как шуршат камыши под автомобилем. Вскоре раздалось хлюпанье воды. Мотор чихнул и затих. Глеб прекрасно понимал, что в таких гиблых местах люди появляются чрезвычайно редко. По шоссе могут проезжать сотни, тысячи машин в день, но никто не удосужится пробраться в камыши дальше, чем метров на сто. Ему довелось слышать о случае, когда машину с двумя трупами спрятали на болоте, в камышах, и обнаружили случайно, через два года, когда уже и опознать их было невозможно. Это были два обглоданных скелета, над которыми усердно потрудились воронье, болотные шакалы и ветер с солнцем.

Глеб отряхнул руки, испачканные в пыли, и присел на корточки возле отстоявшейся лужи с немного ржавой водой. Умылся. Это освежило его, и он бодро зашагал по пыльному проселку.

Солнце уже поднималось над холмами, небо порозовело, и Глеб, счастливо улыбаясь, смотрел на него. Его всегда привлекали перемены в природе, будь то облетающая листва на деревьях, восход, закат, предгрозовой сумрак. Тогда ему казалось, что вот-вот – и его жизнь изменится, станет лучше, чище… Перемены наступали, но никогда они не приводили к тому, чтобы на душе у Глеба становилось спокойнее. Обычно одни несчастья сменяли другие, неприятности перерастали в беды. Но только сегодня к призрачному чувству счастья подмешивалась еще и надежда если не круто изменить свою жизнь, то хотя бы отдохнуть, побыв в одиночестве.

Сиверов дошагал до развилки. Дорога, уходившая влево, вела к деревне. Та, что направлялась к югу, скорее всего, кончалась морем. Глеб, долго не раздумывая, зашагал направо. Он шел, и ему казалось, что дни, проведенные в Москве, остаются где-то очень-очень далеко за пределами досягаемости, не только физической, но даже и в мыслях ему не дано вернуться в прошлую жизнь. Все вокруг него становилось другим: запахи, цвета, звуки. Даже солнце и то светило совсем по-другому, не так, как в городе. Дышалось и шагалось легко.

Позади него послышался далекий звук работающего мотора, и вскоре из-за холма показалась грузовая машина. Пустая, она сильно раскачивалась на выбоинах.

За рулем сидел совсем молодой парень, наверное, даже еще не служивший в армии.

Его голубая рубашка надувалась от ветра пузырем. Ветровое стекло старого «газика» было поднято, в уголке губ у парня тлела плоская сигарета без фильтра.

Глеб немного поколебался, а затем вскинул руку вверх с поднятым большим пальцем. Парень притормозил. Глеб обежал машину и вскочил на подножку.

– Тебе куда? – спросил молодой человек.

– Пока по дороге, а там будет видно, – уклончиво ответил Глеб и захлопнул за собой дверцу.

Заскрипело пружинами старое сиденье. Сиверов поправил сползший коврик с изображением трех богатырей. Кабина оказалась оформлена по всем правилам шоферской эстетики. Потертые, облезшие переводные картинки гэдээровских красавиц в обрамлении виньеток, наклейка на английском языке, предупреждающая об опасности СПИДа пара украинских купонов, под ними грузинские лари.

– Куда спешишь? – бросил Сиверов, не глядя на парня – Да вот, за кукурузной мукой послали в соседний совхоз, – отвечал шофер.

– Так решил пораньше выехать, чтобы первым быть в очереди.

– И почем сейчас кукурузная мука? – задал абсолютно не нужный ему вопрос Глеб.

– По пятьдесят тысяч за мешок.

Много это или мало, Сиверов не представлял. Он куда лучше разбирался в ценах на французские коньяки и шампанское. Но сейчас для того, чтобы поддержать разговор с сельским шофером, этих знаний не требовалось.