Книга Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

— У каждого, кто служит Браде, есть свой личный янтарь-целебник, — говорила она. — Он большой, размером почти с ладонь, и на нем чары богини, так что его ни потерять, ни украсть, ни отнять силой не получится. И если уж мерикиви обращается через него, то Брада не смеет отказать. Выполнит любое пожелание. Правда, это должно быть крайне важное и серьёзное пожелание, ибо личный целебник забирает несколько лет жизни. А уж сколько именно — зависит от просьбы.

Фьялбъёрн не помнил уже имени медноволосой подруги, но разговор почему-то остался в памяти. А Ньедрунг выглядела слишком сосредоточенной. Да и от Йанты, когда ярл потом заглянул в каюту, исходил еле уловимый янтарный ореол. Значит, мерикиви пыталась её исцелить. Ещё бы не пыталась, конечно…

Но о чем она просит?

Фьялбъёрн стиснул зубы. Вдруг совсем остро ощутилось, что он совсем один и понятия не имеет, что делать с возлюбленной.

Да уж. На губах ярла появилась кривая улыбка. Вот никогда не думал, что способен полюбить через столько лет. Да так, что забыл и приказы Гунфридра, и вражду с Вессе, и чуть не прибил в ярости дроттена Морского народа.

По глазам вдруг ударил яркий свет. Живой глаз заслезился, воздух стал тягучим и вязким. Голову сдавило невидимыми тисками и тут же отпустило, мир вокруг застыл. Фьялбъёрн осознал, что не может шевельнуться. И вроде бы время испугаться, но внутри только зажглась неистовая злость. Опять божественные игры! И эта утбурдова чудесница. Не следовало давать ей возможность к кому-то там обращаться, наивно полагая, что это во благо Йанты. Глупец, какой же ты глупец, ярл…

— А ты грубиян, Фьялбъёрн Драуг, — пролился тягучим густым мёдом женский голос.

Свечение чуть ослабло, и удалось разглядеть ту, что стояла напротив.

Боги-боги, да на неё смотреть даже — святотатство. Так прекрасна Брада Янтарь. И впрямь, что живой янтарь: кожа, волосы, глаза — огромные, чуть раскосые, чуждые и нечеловеческие. С виду хрупкая, как статуэтки в храмах мерикиви, а ощущение, что стоишь перед ней, словно ребёнок.

И вроде смотришь прямо на неё, а увидеть толком не можешь. Тело богини будто плывет перед взором, покрывается трещинами и тут же окутывается прозрачной смолой, стирающей все изъяны без следа. И жутко, словно сам Господин Мрак спустился на палубу «Гордого линорма». Всё потому что та, кто плетёт узор исцеления, может потянуть всего одну нить, а там и Госпожа Смерть подоспеет.

— Светлого тебе дня, прекрасная Брада, — с трудом разомкнув губы, произнёс Фьялбъёрн, всё ещё чувствуя злость, но прекрасно понимая, что нельзя дерзить, — рад тебя видеть на «Гордом линорме», хоть и не успели подготовиться ко встрече.

— Да-а-а, — довольно протянула Брада, и показалось, что жёлтые глаза вдруг стали матовыми и черными, словно гагат в храмах Господина Мрака. — Так и слышу, как радость звенит в твоём голосе. Еще немного — и велишь своему коку готовить праздничный пир.

И расхохоталась. Фьялбъёрну стало немного не по себе. Смех у Брады не звенел, не наполнял хмелем радости, а прокатывался, будто тяжёлая янтарная жидкая волна. Бархатисто, вязко… страшно.

— Ну да ладно, не за этим я пришла. Служанка моя уж очень жарко просила за твою корабельную ворожею, Фьялбъёрн. Половины жизни не пожалела, лишь бы та вновь могла колдовать. Что смотришь на меня, ярл, будто каракатицу проглотил? — уголки красивых губ потянулись в холодной и неприятной улыбке. — Спешно делаешь выводы о других, хоть сам и не безгрешен. Или припомнить тебе что-нибудь…

Ярл словно онемел. Взгляд Брады приковывал к месту. Её гнев, жаркий и удушливый, обволакивал, словно в раскалённой купальне.

— Что… тебе… надобно? — с трудом выговорил он.

Брада некоторое время смотрела на него молча, но потом всё же продолжила:

— Так как меня просили, и плату я всегда беру вперёд, то не откажу Ньедрунг. Слушай внимательно, Фьялбъёрн. Я не владею огнём, как брат мой Бранн. Но Бранну нет дела до людских чародеев, а вот я кое-что могу. Есть способ вернуть твоей ворожее магию.

Фьялбъёрн весь напрягся, стараясь теперь не пропустить ни единого слова богини. Любую возможность, даже самую крохотную, нельзя упускать. Ни за что. Правда, помощь богов всегда забирает больше, чем дарует, но… Нельзя упускать случай!

— Какой способ? — хрипло спросил он.

Брада посерьёзнела, даже сошла с губ улыбка. Глаза помутнели, став непроницаемо красными.

«Недобрый знак», — подумал Фьялбъёрн, но ничего говорить не стал.

— Любовь, мертвый ярл живого корабля, — промурлыкала Брада. — Великая сила, что может поспорить с самой Госпожой Смертью. Любовь — это то пламя, благодаря которому согревается весь мир. И даже на севере бывает жарко… Отдашь ли ты свой огонь любви, чтобы твоя ворожея снова могла творить чары, Фьялбъёрн?

Предложение казалось слишком зыбким и странным. Однако это не пугало драуга. За Йанту он отдаст не только любовь… Только Брада не всё сказала, тут и к всевидице не ходи. А потому…

— Что ты хочешь платой за помощь, богиня? — спросил он прямо, неотрывно глядя на неё. — Будет ли это её прежняя мощь, не сможет ли ей как-то навредить твой способ?

— Думаешь о ней, — благосклонно улыбнулась Брада, — это хорошо. Не беспокойся. Плату я уже взяла жизнью Ньедрунг, твоя ворожея мне без надобности, нет янтарной сладости в её крови. И огненная магия вернется прежней, не переживай. Если твоя любовь истинна, то беды не будет. Переплавится она так, что может и сильнее стать твоя дева. Только вот…

Фьялбъёрн нахмурился. Вот оно, наконец-то.

— Чары мои могут вступить в бой с чарами Гунфридра, дарующими тебе жизнь после смерти. Не любят они друг друга, знаешь ли. Так что… Если не повезет, согласен ли ты, ярл, пожертвовать своим бессмертием ради полноценной жизни любимой?

Повисла тишина. Брада смотрела прямо в глаза, окутывала неистовым жаром, нетерпеливая и могущественная, ждала ответа.

Фьялбъёрн прикрыл живой глаз, на миг замер, словно прислушиваясь к тишине и беззвучному дыханию «Гордого линорма». Что делать? Спасать магию Йанты ценой собственного существования? Да, собственно, этот вопрос и не стоит. Спасать, конечно. А вот как?

— Согласен, Брада Янтарь. Только с условием.

Богиня приподняла тонкую бровь. Мол, так-так, ставить богам условия? Не забылся ли ты, ярл?

Но Фьялбъёрн не смутился:

— «Гордый линорм» и моя команда не должны сгинуть. Они здесь ни при чем. А потому не должны погибнуть, что бы ни случилось со мной.

— Наглее-е-ец, — протянула Брада, но при этом было заметно, что ей понравился ответ драуга. — Чем смогу — помогу. А Гунфридру вряд ли захочется терять верных слуг. Поэтому обещаю, что не оставлю твой корабль своей милостью.

Поверить сразу не удалось. Но Брада не дала времени на размышления. Приблизилась так, что между ними остался всего шаг. Резко протянула руки, коснулась груди. А потом по телу Фьялбъёрна пронеслась молния, перед глазами всё померкло. Волна боли окатила его с ног до головы. Но сильнее всего запылало в груди. Янтарные руки богини жгли и разрывали мертвую плоть, ломали рёбра, чтобы дотянуться до сердца.