Книга Константинов крест (сборник) - Семён Данилюк

— Угу! А гантелю приготовил, как аргумент, — Ксюша жестко усмехнулась.

— Сам не рад, что польстился, — Женя покаянно ударил себя кулаком в грудь. — Сколько прошло, а по ночам в поту вскакиваю. Не знаю, отмолю ли.

— Сюда пошарить, видно, тоже в поту заскочил, — Ксюша кивнула на сваленные топор, лом, лопату.

Сапега вновь ощутил в себе беспощадный корежащий луч и — сначала смутно, потом яснее — разглядел за ним какой-то стылый, склизкий тоннель, в который — он это чувствовал — его начало засасывать, будто в жерло кратера. В тоннеле этом Женя различил что-то, что заполнило его нестерпимой, парализующей жутью. Лицо Сапеги сделалось мелованным. Из него словно отжали жизнь.

— Стало быть, пора? — через силу выдохнул он.

— Пора, — бесстрастно подтвердил Анхель. И тут же почувствовал быстрые, легкие прикосновения к затылку, — похоже, Анхэ изо всех сил пытался достучаться и предотвратить новое, вовсе неслыханное преступление — ангел-хранитель готов был взвалить на себя миссию черного ангела смерти.

На этот раз он добился своего, — Анхель опамятовал.

Сапегу чуть отпустило. Сила луча, втягивающего его в мертвое пространство, ослабла. Это был шанс.

— Отпустите! Прямо отсюда к следователю. Отсижу! Только чтоб здесь! Не там! — искательно забормотал Женя. Он вспомнил ощущение сырого тоннеля. В ту же секунду организм непроизвольно выбросил горячую струю мочи. Отчаянным усилием он попытался удержаться, но не смог. Лишь беспомощно уставился на туфлю крокодиловой кожи, по которой из-под брючины стекала предательская струйка.

По помещению потянулся тяжелый запах. Анхель брезгливо отодвинулся.

Сапега шагнул к спасительному выходу. Ксюша, не столь снисходительная, заступила убийце путь, намереваясь залепить на прощанье пощечину, и — замерла с поднятой рукой.

Смоляная, отлаченная Женина шевелюра подернулась пеплом седины, на холеном лице проступили глубокие морщины. За несколько минут ухоженный красавчик постарел лет на пятнадцать. Должно быть, на те годы, на которые подтянуло его к зловещему тоннелю.

Потрясенная Ксюша отступила.

Сапега, покачиваясь, бросился к спасительной двери. Едва не сбил с ног затихшую малышку. Отпрянул. Вгляделся, выискивая в невинных детских чертах что-то ему одному ведомое, дико хихикнул и, не оборачиваясь, выбежал.

Из прихожей послышался звук упавшего таза, заливистый хохот. Чавканье удаляющихся неверных шагов.

— А у меня вдруг всё вспомнилось, — с тихой радостью произнесла Рашья. — И дом этот тоже… Погодите! — она подбежала к углу печки и принялась давить на нее слабой ручкой. Догадавшийся Анхель подхватил топор и обухом ударил по тому же месту. Сразу два кирпича провалились внутрь. Протиснув руку в нишу, он извлек наружу пачку обернутых скотчем акций, — тот самый клад, схороненный Павлом Игумновым.

— Это тебе, Ксюха-рассюха, — важно объявила девочка.

От этого «Ксюха-рассюха» сердце Ксюши занялось. Она кинулась было к Рашье, но замерла, остановленная поднятым пальцем Анхеля.

Присев перед девочкой на корточки он взял ее за ручки.

— Вот и слава богу, — ласково произнес он. — Значит, больше кошмары тебя мучить не будут. И ты вернешься к маме. Ты ведь хочешь к маме?

Рашья расслабилась. Охотно закивала.

— Стало быть, завтра и вернешься. И всё будет как прежде.

— Всё-всё?

Он кивнул.

— А как же Ксюша? — Рашья вдруг испугалась. — Я не хочу, чтоб ее не было. Ксюша хорошая.

— Ксюша будет к тебе иногда приходить, — успокоил ее Анхель. — Во снах. Хороших и добрых снах. И когда ты ее будешь видеть даже через много лет, ты, может, не вспомнишь, кто она. Но тебе будет тепло и радостно.

— Правда? — грустно уточнила девочка.

— Правда, — заверил Анхель. — А сейчас мы уберем всё, что тебя мучило.

Он потянулся к детской головке, утопил ее в ладонях и, вздохнув глубоко, нежно поцеловал в лобик.

— Вот и всё. Свершилось.

Ксюша, запоздало спохватившаяся, наклонилась к Рашье.

— Спасибо, солнышко. Я тебе так благодарна, — зашептала она. И — осеклась.

Малышка непонимающе улыбалась. Ксюша перевела взгляд на Анхеля.

— Кончено. Она больше не помнит тебя, — с грустью объяснил он. — Завтра я отвезу ее к родителям.

На улице стемнело. Темный джип по-прежнему в одиночестве стоял на том же месте.

С трудом развернувшись, «ренушка», выстригая дорогу фарами, потихоньку потрусила по наезженной колее. За околицей в свет фар угодила покачивающаяся мужская фигура. Заметив машину, мужчина вытянулся в струнку, отдал честь, повернулся через левое плечо и, гукая филином, замаршировал к лес у.

— Господи! Да он же сошел с ума… — выдохнула Ксюша.

— Это его судьба, — безразлично отреагировал Анхель.

— Но разве судьба не предначертана?

— Есть лишь границы. А дальше — каждый отмеряет по себе.

Еще в дороге Ксюше припомнилась мысль, пришедшая в голову несколько дней назад. Тогда она ее испугалась, как надвигающегося безумия. Но теперь та догадка уже не казалась столь невероятной. Дома она уложила спящую Рашью в постель. Сняв с нее одежду, тщательно оглядела голое тельце, отыскивая родимые пятна и почти не сомневаясь, где именно их найдет. Всё так и оказалось, — родинки на теле девочки росли на тех самых местах, куда Павла Игумнова поражали орудия убийц. Две крупные родинки на животе и груди дополнялись огромным родимым пятном на затылке, под волосиками, — сюда Сапега нанес роковой удар гантелей.

Ксюша оглаживала детское тельце, опустошенная открытием, которое только что сделала. Почувствовала рядом дыхание. От двери за ней наблюдал Анхель.

— Значит, всё-таки человек после смерти живет другой жизнью? — тяжко выдохнула Ксюша.

— Не человек. Душа, то есть сгусток накопленной энергии, продолжает свое совершенствование, — неохотно пояснил Анхель. — Со временем, пройдя стадии очищения, она может стать ангелом-хранителем.

— Это Сапегина-то?! — вскричала Ксюша. — Да его в чистилище пустить, и то много чести!

— А кто тебе сказал, что земля не есть это самое чистилище? — скорбно пробормотал Анхель.

В его голубых глазищах билась непередаваемая тоска, причину которой Ксюша легко угадала. Потому что такая же тоска поселилась в ней самой. Сердечко ее взорвалось, и будто разом затопило разделяющие их шлюзы.

Она бросилась к Анхелю:

— Скажи, ты вернешься ко мне? Вернешься? Я ведь теперь не смогу без тебя. Просто — не смогу. И знаю, что ты — тоже. Ответь же!

Анхель колебался.

— Пожалуйста! — Ксюша умоляюще прижалась к нему. — Пообещай, что вернешься!